Читаем Как по лезвию полностью

<p>Перекур</p>Кто-то шепнул — или мне показалось?Кто-то сказал и забил в небо гвозди.Кто-то кричал и давил нам на жалость.[177]А кто-то молчал и давился от злости.И кто-то вздохнул от любви нераздельной.Кто-то икнул — значит, помнят беднягу.Кто-то всплакнул — ну, это повод отдельный.А кто-то шагнул, да не в ногу, и сразу дал тягу.А время дождем пластануло по доскам стропил.Время течет, растолкав себя в ступе.Вот кто-то ступил по воде.Вот кто-то ступил по воде.Вот кто-то ступил по воде,[178]Да неловко и все утопил.Значит, снова пойдем.Вот покурим, споем и приступим.Снова пойдем.Перекурим, споем и приступим.Кто-то читал про себя, а считал — все про дядю.[179]Кто-то устал, поделив свой удел на семь дел.Кто-то хотел видеть все — только сбоку не глядя.А кто-то глядел, да, похоже, глаза не надел.А время дождем пластануло по доскам стропил.Время течет, растолкав себя в ступе.[180]Вот кто-то ступил по воде.Вот кто-то ступил по воде.Вот кто-то пошел по воде...Значит, тоже пойдем.[181]Вот покурим, споем и приступим.Тоже пойдем.[182]Перекурим. Споем. И приступим.Но кто-то зевнул, отвернулся и разом уснул.Разом уснул и поэтому враз развязалось.— Эй, завяжи! — кто-то тихо на ухо шепнул.— Эй, завяжи! — кто-то тихо на ухо шепнул.Перекрестись, если это опять показалось.Перекрестись, если это опять показалось.[183]<p>Как ветра осенние</p>Как ветра осенние подметали плаху.Солнце шло сторонкою да время — стороной.И хотел я жить, и умирал — да сослепу, со страху,Потому, что я не знал, что ты со мной.Как ветра осенние заметали небо,Плакали, тревожили облака.Я не знал, как жить — ведь я еще не выпек хлеба,А на губах не сохла капля молока.Как ветра осенние да подули ближе,Закружили голову, и ну давай кружить!Ой-ей-ей, да я сумел бы выжить,Если б не было такой простой работы — жить.Как ветры осенние жали — не жалели рожь.Ведь тебя посеяли, чтоб ты пригодился.Ведь совсем неважно, от чего помрешь,Ведь куда важнее, для чего родился.[184]Как ветра осенние уносят мое семя,Листья воскресения да с весточки — весны.Я хочу дожить, хочу увидеть время,Когда эти песни станут не нужны.[185]<p>Когда мы вместе</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии