Сара Моррис – ей сорок один год, она обладатель диплома Брауновского университета по семиотике [1], – очень выразительно говорит о своем творчестве. Свою цель она характеризует так: не изображать архитектуру, а заимствовать из нее. <…> Источники, которыми она пользуется, очень разнородны: причудливые, театральные здания таких архитекторов, как Джон Лотнер [2] и Моррис Лапидус, вдохновляют ее не меньше, чем фантастические романы Дж. Г. Балларда [3], вернее – «пространственное выражение, которое Баллард дает действию и идеологии». С точки зрения Моррис, архитектура связана прежде всего с властью и психологией [4], а выбор цветов и замысловатая геометрия в каждой серии продиктованы задачей передать политику и поэтику определенного места [4].
В этом отрывке четко выдержана логика изложения: от общего к частному и от того, что собой представляют произведения, к тому, что они могут значить. Сначала автор характеризует личность художницы [1], затем обозначает внешние факторы, повлиявшие на нее, – архитектуру [2] и литературу [3] – и только после этого переходит к интерпретации [4]. Имена, к которым автор отсылает читателя (Лотнер, Лапидус, Баллард), менее известны, чем Мондриан, упомянутый в статье из
Следующий отрывок взят из эссе для каталога выставки, показанной в нескольких музеях. Обычно подобный текст заказывается устроителями выставки (директором музея и/или куратором) по согласованию с художником и иногда – с представляющей его галереей. В данном случае задача автора – поддержать творчество своего героя и продемонстрировать его значимость. Автор приведенного текста, Майкл Брейсвел, по-своему уникален: он и художественный критик, и романист, и популярный обозреватель культурных событий. Брейсвел сравнивает живопись Моррис с архитектурой Манхэттена середины ХХ века и с эстетикой film noir того же времени, усматривая в картинах художницы некий ностальгический шарм:
Богатая традиция американского модернизма проявляется в последних живописных и кинематографических работах Сары Моррис через переклички с важнейшими архитектурными достижениями, принадлежащими, в частности, Рэймонду Худу, который в 1929–1939 годах руководил работами в Рокфеллеровском центре в нью-йоркском Мидтауне, с новаторским импрессионизмом фотографий улиц и зданий Нью-Йорка, которые делал в 1940-х годах Тед Кронер (ил. 34), с невротичным гламуром фильма Александра Маккендрика «Сладкий запах успеха» (1957).
Ил. 34. Тед Кронер. В южной части Центрального парка. 1947–1948
Эти сравнения включены Брейсвелом в текст не просто как примеры, «напоминающие» картины Моррис. Они призваны поместить интерес художницы к современному городу в исторический контекст и предложить нам возможные ориентиры для понимания ее искусства. Вспомним, что произведения искусства прошлого – это, по выражению Дэйва Хикки (см. текст 44, с. 264), сироты, готовые быть усыновленными, выпестованными и приспособленными к требованиям новых, самых неожиданных обстоятельств».