Как перехитрить дракона

Каким-то чудом им удалось приземлиться точнехонько посреди склона. Дальше всё происходило с молниеносной скоростью. Поверьте на слово, ничто на свете не мчится с почти отвесного снежного склона быстрее, чем хорошо отполированный серебряный поднос, когда на нём сидят двое детей.

Иккингу уже доводилось кататься на санках, но никогда еще он не спускался с горы такой крутой, что правильнее было бы назвать ее обрывом. Именно после этого спуска в Истерии зародилась традиция устраивать ежегодные соревнования по скоростному спуску на санях. Они называются «Бегство Похитителей Картошки» и проводятся на том же самом маршруте, каким в то достопамятное утро следовали Иккинг и Камикадза: с крыши Парадного Зала до Истерической Гавани. Весь путь занимает чуть меньше двух минут.

Санная трасса, где проводится «Бегство Похитителей Картошки», считается одной из самых опасных на Внутренних Островах, и с храбрецами, которые отваживаются спуститься по ней, нередко происходят несчастные случаи.

Но Иккингу и Камикадзе повезло — они не свернули себе шеи. Отчаянно визжа, юные Викинги неслись на неуправляемом подносе по практически отвесному склону.

Одноглаз и Беззубик не могли за ними угнаться, ибо это было всё равно что попытаться поймать летящую стрелу.

Итак, через две минуты, вдоволь наоравшись и набив синяков на «мягких местах», наши герои вылетели на лед Истерической Гавани. Скорость была так велика, что они проскочили мимо оставленных на льду саней и «Решительного пингвина», терпеливо дожидающихся их возвращения.

Когда поднос наконец остановился, они с трудом встали и поковыляли к саням. Тут с неба спустился Одноглаз, ребята торопливо запрягли его и бодрой рысцой направили к выходу из Гавани.

— Вот это да, — задыхаясь, пролепетала Камикадза, оглядываясь на Истерическую Деревню, где гигантским костром полыхал Парадный Зал. — Ну и РАССЕРДЯТСЯ же теперь эти Истерики.

— Прими мои поздравления, — сказал Одноглаз Иккингу. — Ты единственный человек, из всех, кого я знаю, который пускает в ход не только мускулы, но и мозги.

— Если бы он д-д-действительно пускал в ход мо-мозги, — пожаловался обессилевший Беззубик, — мы бы тут в-в-вообще не ок-к-казались. — Он с трудом догнал сани и в изнеможении рухнул на сиденье.

В этот миг на гребне холма появились Истерики.

Они надели шлемы и встали на лыжи. Их боевой клич — Истерический Рев — звучал как вой стаи ошалевших волков. Они стреляли из луков вдогонку похитителям. Но Истерики опоздали. Выйдя на лед, они проехали немного и вскоре остановились. Иккинг и Камикадза были уже у выхода из Гавани, и стрелы Истериков, не причиняя им вреда, падали на лед.

Оглянувшись на разъяренных преследователей, Камикадза испустила радостный крик. Одноглаз вывел сани из Гавани.

— Ура! Получилось! — завопила Камикадза.

— Еще не совсем, — встревоженно отозвался Иккикг. Всю ночь с моря доносился странный треск, похожий на удары топора по стволу дерева, а теперь, когда они вышли на лед, этот треск стал громче, Иккинг внимательно всматривался в лед, выискивая Злокогтя.

— Вот он, Овощ, — сказала Камикадза и протянула Иккингу Картошку с вмороженной в нее стрелой. — А вот еще одна Штуковина, она тоже лежала в шкатулке. Я понимаю, что не должна была ее брать, но когда начинаешь воровать, бывает очень трудно остановиться…

Иккинг взял Картошку и эту самую Другую Штуковину и сунул их за пазуху, не особенно задумываясь, потому что в этот самый момент прямо под санями из глубины поднялась исполинская тень Злокогтя. Чудовищный дракон, не отставая, следовал за ними.

— Выбраться бы в Открытое Море, пока лед не вскроется, и тогда всё будет в порядке. — бормотал про себя Иккинг, — Злокоготь не уйдет из Торова Гнева. Он не покидал пролива уже пятнадцать лет…

Они мчались мимо отвесных обрывов, а внизу, не отставая, плыл Злокоготь, темный и грозный, как Рок, Вот впереди показалось Открытое Море. Они успели! Добрались! А лед еще не треснул!

— Видишь! — усмехнулась Камикадза. — Успели!

15. МОЖЕТ БЫТЬ, УДАСТСЯ?..

Да, на первый взгляд казалось, что они действительно УСПЕЛИ. Сани вырвались на ледяные просторы Открытого Моря. Одноглаз с быстротой молнии тащил их по Великому Белому Безмолвию, Пролив Торов а Гнева остался далеко позади. Картошка в целости и сохранности покоилась за пазухой у Иккинга, а до острова Олух оставалось менее трех часов езды.

И тут всё пошло наперекосяк.

— Ч-ч-что это? — пролепетал Беззубик, указывая на исполинский силуэт сзади, который с каждой секундой неумолимо приближался.

Это приблизилось еще немного и оказалось гигантским Ездовым Драконом, намного крупнее и проворнее везущего их Одноглаза. Дракон тащил за собой громадные сани, а в них восседал один-единственный человек. Очень сердитый, с раной от стрелы на заду, с шишкой на башке, с обкусанными усами и с топором в руке.

Как вы сами уже догадались, этим человеком был Норберт Сумасброд.

Не успел Иккинг и глазом моргнуть, как Норберт очутился возле них.