Как обуздать олигархов

Но и тогда им не оставляются попытки развязать «революционную войну» в интересах Антанты. Мало кто знает, но одно время наряду с Красной Армией в Советской России существовала еще и «Народная армия». Командир Латышской стрелковой дивизии И. И. Вацетис вспоминает: «Основное ядро московского гарнизона составляли войска так называемой Народной армии, формировавшейся специально для возобновления мировой войны совместно с Францией и Англией против Германии. Войска эти считались аполитичными, составленными на контрактовых началах. Формированием их ведал высший военный совет под председательством Л. Троцкого, при военном руководителе Генштаба М. Д. Бонч-Бруевиче. Войска эти были расположены в Ходынском лагере… Вождем действующей против Германии армии называли Троцкого. С Францией и Англией Троцкий и его военный представитель (Бонч-Бруевич) вели переговоры о будущих планах совместных действий…»

За позицией двух группировок в партии большевиков стояли разные геополитические блоки иностранных держав. Позиция Ленина, ориентировавшегося на Германию, больше отвечала интересам России, которая уже не в состоянии была воевать с центральноевропейскими державами. При этом очевидно, что сам Ленин думал не об интересах России, но о сохранении большевистской власти. И так уж совпало, что война с немцами оказалась не нужной ни русскому народу, ни большевикам.

Троцкий, очевидно, смирился с поражением «революционного антигерманизма». Он рассудил, что обострять внутриполитическую борьбу и раскачивать лодку советской власти — себе дороже. С мая 1918 года он сосредоточился на создании регулярной и боеспособной Красной Армии, понимая, что лишь она одна способна спасти советскую власть.

Но не таковы были «левые коммунисты»— Дзержинский, Бухарин и другие леваки, которые не прекратили внутрипартийные интриги даже перед лицом «белой грозы». Эта публика вступила на путь заговора против руководства. При этом она вошла в соглашение с левыми эсерами, которые так же, как и левые коммунисты, выступали за революционную войну с немцами. Речь идет о событиях 6 июля 1918 года, которые вошли в историю как «левоэсеровский мятеж». Он, как известно, начался с убийства левыми эсерами немецкого после Мирбаха.

Историки, стоящие, скажем так, на «антисоветских» позициях, давно уже заметили, что этот мятеж проходил при весьма странных обстоятельствах. Мятежники, ранее бывшие в союзе с большевиками, так и не предприняли никаких активных боевых действий.

Историк В. Шамбаров отмечает: «Полк ВЧК под командованием Попова восстал довольно странно. К нему присоединилась часть полка им. Первого Марта, силы составляли 1800 штыков, 80 сабель, 4 броневика и 8 орудий. У большевиков в Москве было 720 штыков, 4 броневика и 12 орудий. Но, вместо того чтобы атаковать и одержать победу, пользуясь внезапностью и почти троекратным перевесом, полк пассивно „бунтовал“ в казармах. Все действия свелись к захвату небольшими группами здания ВЧК и телеграфа, откуда по всей стране разослали обращение, объявляющее левых эсеров правящей партией. Но никаких призывов свергать большевиков на местах или прийти на помощь восставшим — только лишь не принимать распоряжений за подписью Ленина и Троцкого».

Левые эсеры действительно призвали к восстанию, но — не против большевиков, а против «германского империализма». Этот призыв был разослан ими по разным регионам в телеграммах. Более того, в постановлении ЦК Партии левых социалистов-революционеров, в котором принято решение о терактах против «представителей германского империализма», можно прочитать выражение лояльности большевикам как таковым: «Мы рассматриваем свои действия как борьбу против настоящей политики Совета Народных Комиссаров и ни в коем случае как борьбу против большевиков».

Так что же, никакого мятежа не было? Собственно говоря, «антисоветские» историки так и рассуждают. По их словам выходит, что «мятеж» был провокацией большевиков, которые хотели найти повод для установления однопартийной системы. Между тем такие выводы неверны. Они, по сути дела, игнорируют несомненный факт того, что именно ЦК левых эсеров принял решение о теракте в отношении немцев. К тому же сомнительно, чтобы большевики, в особенности Ленин, стали бы рисковать и убивать Мирбаха. Ведь это могло окончиться германской оккупацией.

Вручая награду М. Петерсу, командиру латышских стрелков, которые и подавили мятеж, Троцкий сделал одну существенную оговорку. Он заметил, что Лацис сорвал некую важную политическую комбинацию? Какую же? И кто был в числе комбинаторов?