Как обуздать олигархов

Еще одна черносотенная организация — Союз русских рабочих — возникла в 1906 году в Киеве на базе крайне немногочисленного Патриотического содружества рабочих (лидер — К. Цитович). Более или менее влиятельный характер оно приобрело после того, как им заинтересовались в киевском отделе Союза русского народа и киевская Монархическая партия. Они помогли содружеству преобразоваться в Союз русских рабочих и подготовить его программу.

Она была составлена с учетом интересов рабочего класса и предусматривала борьбу против произвола при расчетах и увольнениях рабочих. Предполагалось оказывать взаимопомощь членам Союза, оказавшимся (не по своей вине) лишенными возможности работать. Кроме того, СРР брался за организацию досуга рабочих с целью отвратить их от пьянства и неблаговидного поведения. Он возлагал на себя заботу о создании рабочих школ и библиотек, планировал организацию чтений для рабочих, распространение в их среде патриотической литературы, проведение бесед, собраний и концертов. Программа союза также предусматривала создание особых мастерских, магазинов для продажи рабочих изделий, потребительских контор, контор для найма рабочих и прислуги. Она уделяла внимание вдовам, сиротам, оставленным детям, предусматривая оказание им помощи и организацию их воспитания в особых школах и мастерских.

На Урале действовало Патриотическое общество мастеровых и рабочих (г. Уфа). В 1909 году при живейшем участии активистов Русского народного союза имени Михаила Архангела возник Экономический рабочий союз. Зачастую функции корпоративных союзов рабочих выполняли всесословные политические структуры. Так, Русская монархическая партия устраивала мастерские для обеспечения работой своих сторонников из числа безработных.

Мотовилихинский отдел СРН (Пермская губерния) развил энергичную деятельность по обеспечению заказами орудийных фабрик Пермских пушечных заводов. Он добился того, что в Мотовилиху приехал военный министр и обеспечил население работой на 3–4 месяца.

Все это было, конечно же, прекрасно. Но всего этого было мало. Рабочих можно было увлечь только антикапиталистической и социалистической «программой».

ПРОВАЛ СТОЛЫПИНЩИНЫ

А что же крестьяне? Может быть, как раз русская деревня была готова принять капитализм и пойти по «спасительному фермерскому пути»?

Но нет — капитализация в дореволюционной России фактически не затронула сельское хозяйство. Столыпинское «фермерство» находилось во враждебной изоляции и после революции (февральской!) исчезло в одночасье. Община тут же вернула себе все земли.

Прослойка сельской буржуазии, конечно, существовала и оказывала серьезное воздействие на мир деревни, но и положение богатеев было предельно, катастрофически неустойчиво. Крупные дворы, засевающие более 12 десятин, постоянно распадались посредством деления растущих семей. В 1882–1911 годах разделились 67,4 % многосеющих дворов. Из них около 84,6 % уменьшили площадь посевов (более того, ее уменьшила и половина неразделившихся дворов). Зато малосеющие дворы демонстрировали тенденцию к устойчивому росту посевных площадей.

Сама же столыпинская реформа, направленная на разрушение общины, так и не привела к созданию устойчивого слоя крепких хозяев. Зато она вызвала мощнейшую пролетаризацию села. Дело в том, что более половины (56 %) всех крестьян, вышедших из общины (всего вышло 26 %), свою землю вынуждены были продавать и разорялись. Они просто-напросто не смогли вписаться в новые хозяйственные реалии, лишившись при этом столь привычной помощи «мира»-общины. Понятно, что эти люди были озлоблены на все и вся. Многие из них вынуждены были переселиться в города, где стали легкой добычей революционной пропаганды. Предполагалось, что «крепкий мужик» сумеет противостоять революции на селе. Однако этого не произошло — после революции зажиточные крестьяне с таким же энтузиазмом бросились грабить помещика, как и беднота. А ведь это можно было предусмотреть. Подобные вещи были широко распространены и в первую русскую революцию, когда зажиточные крестьяне действовали заодно с беднотой. В этом плане удивительные, на первый взгляд, данные приводил В. И. Гурко, активный участник съездов Объединенного дворянства и высокопоставленный работник МВД. Согласно ему, из 3710 домохозяев, участвовавших в беспорядках в Дмитровском уезде Курской губернии, 983 человека владели купленной землей в размере 4773 десятины. Среди грабителей были крестьяне, имеющие 40, 50 и даже 70 десятин (солиднейшие наделы!).

А в ноябре 1917 года министр земледелия уже подпольного Временного правительства Н. Ракитников в своем циркуляре писал о грабежах, именуемых аграрным движением: «…Выигрывают при таком движении только богатые, кулацкие элементы деревни, у которых есть на чем развозить и растаскивать помещичье добро, а бедняки и солдатки остаются ни при чем».

Итак, «справный» крестьянин не помог, а пролетаризированные горе-фермеры, вынужденные идти работать на завод, очень даже усилили революционное движение — в городах.