Как обольстить вдову

– Ну что ж, тогда слушайте. Эта часовня – все, что остаюсь от старинного монастыря, который стоял здесь когда-то. Самый первый Эксетер, в те времена еще имевший титул графа, был покровителем и щедро выделял средства на строительство святой обители, пока католики не лишились власти, и во время правления Кромвеля монастырь был разрушен. Последующие поколения снесли монастырь. Осталась только эта часовня. Там даже каким-то чудом сохранилось витражное стекло. – Розалинда тяжело дышала, потому что Уорфилд тащил ее на холм, и они шли довольно быстро.

– Ах да, понятно. – Он не останавливался, а продолжал идти. Наконец они добрались до вершины. Уцелела только часть стены часовни, и здесь было не так ветрено. Уорфилд остановился и посмотрел на растрескавшиеся, просевшие каменные плиты пола. – Кто здесь похоронен?

– Насколько мне известно, в основном священники и прелаты. Семейная усыпальница находится в другом месте.

– Гм-м. – Уорфилд осторожно расчистил ботинком одну из каменных плит, но под воздействием стихии и времени надпись стерлась.

Он прошел туда, где когда-то помещался алтарь. За ним возвышалась стена с окнами с цветным витражом, состоявшим из трех частей. Витраж каким-то чудом уцелел почти полностью. Подняв голову, Уорфилд разглядывал цветное стекло.

– Вот уж не ожидал, что здесь, посреди поля, такая красота, – сказал он. Розалинда вежливо улыбнулась. Было ветрено, и ей не терпелось поскорее вернуться к гостям. – Что за сцена здесь изображена?

– Э-э… По-моему, это святой Георгий. – Розалинда поплотнее закуталась в легкую шаль и взглянула на тучи, которые собирались на горизонте. – Нам лучше вернуться, сэр. Похоже, будет дождь.

– Дождь может пойти в любой момент – среди ночи и дня, – рассеянно проговорил Уорфилд, продолжая разглядывать витраж. – С этой стороны ничего не видно. Давайте обойдем кругом.

Розалинда закрыла глаза и тяжело вздохнула. Граф ждал, когда она подойдет. Преодолевая раздражение, Розалинда последовала за ним. Он взял ее за руку и помог обойти груду обломков камней. По другую сторону стены ветер дул еще сильнее. Ветер развевал юбку герцогини.

– Давайте вернемся, – сказала Розалинда.

– Посмотрите. – Уорфилд провел, ее вдоль стены и показал на окна.

Здесь через старинное стекло просвечивало солнце. Разноцветные краски словно ожили – это было изображение святого Георгия, убивающего дракона, а сонмы ангелов смотрели на это с высоты. Витраж смотрелся так изысканно и волшебно, словно был сделан из драгоценных камней.

– Ах, теперь вижу. Отсюда это выглядит изумительно, – восхищенно проговорил Уорфилд, повернувшись к герцогине. – А когда мы находились внутри церкви, я и представить себе не мог, что это такое. Все зависит от того, как падает свет.

– Да, – рассеянно согласилась Розалинда. В этот момент ее больше заботила шляпка, которую могло унести ветром. – Ветер, лорд Уорфилд…

– Мне кажется, чаще всего впечатление о вещах зависит от того, как они освещаются. – продолжал он, упрямо отказываясь уходить отсюда. – При одном освещении некоторые вещи кажутся темными, как ночь, при другом – яркими и красочными. Видите, как свиреп дракон, как благороден святой Георгий – теперь, когда вы смотрите на них под правильным углом.

– Несомненно. Ну что, присоединимся к остальным?

– Да, – в конце концов сдался Уорфилд.

В этот момент сильным порывом ветра с головы Розалинды сорвало шляпу.

– Ах! – Розалинда бросилась за шляпой, прижимая к себе шаль, чтобы ее тоже не унесло, но Уорфилд обогнал герцогиню. – Благодарю вас, – сказала Розалинда, когда Уорфилд вернулся, держа в руках ее шляпу.

– Ну вот, – сказал он, – здесь и вправду сильный ветер!

Розалинда протянула руку за шляпкой. Однако Уорфилд держал шляпу так, что Розалинда не смогла до нее дотянуться.

– Ваши волосы… – Свободной рукой граф убрал ей волосы со лба.

Вдовствующая герцогиня вспыхнула, представив себе, как ужасно выглядит с растрепавшимися на ветру волосами.

– Благодарю вас, – снова сказала Розалинда, забрав шляпу у графа и собираясь ее надеть.

Но ленты хлестали ее по лицу, волосы растрепались еще сильнее, пока она пыталась засунуть их в шляпку, а концы тонкой шали раздулись, как паруса.

– Ах! – вконец расстроенная, воскликнула герцогиня, когда ветер сорвал у нее с плеча один конец шали.

– Проклятие! – Уорфилд вздрогнул от неожиданности. Он поймал вырвавшийся на волю конец шали, а затем и саму шаль. – Ну вот, – сказал он, взял ее за руку и повел туда, где порывы ветра были потише – место между стеной часовни и грудой шифера, который, видимо, был когда-то частью крыши.

Граф повернулся спиной к ветру, заслонив Розалинду от стихии, пока она приводила себя в порядок. Герцогиня было потянулась к шали, но Уорфилд сам бережно накинул на нее шаль. На мгновение его руки оказались на ее плечах. Но он так и не смог оправить шаль, чтобы как следует сидела, все было тщетно – ветер лишил Уорфилда такой возможности.

– Благодарю вас, – выдохнула она, придерживая шаль. – Он убрал руки.