Как ни крути - помрешь

– О Господи! – вякнула я, ныряя в кухню вместо того, чтобы улететь по коридору. Вспомнив Дженксовых детишек, я тронула лей-линию, но ничего больше не сделала, падая в защитный полуприсед между мойкой и столом. И чуть не обомлела, увидев, кто стоит на пороге.

– Квен? – выдохнула я, не поднимаясь.

Атлетично сложенный мужчина с начинающим стареть лицом смотрел на меня безо всякого выражения. Глава службы безопасности Трента Каламака был с ног до головы одет в черное; обтягивающий спортивный костюм смутно походил на униформу.

– Что ты тут делаешь, черт возьми? – возмутилась я. – Я могу в ОВ позвонить, ты соображаешь? И потребовать, чтобы тебя уволокли в обезьянник за незаконное проникновение! Если Трент хочет меня видеть, может прийти, как все нормальные люди. Я его пошлю на фиг, но пусть имеет совесть выслушать это лично!

Квен качнул головой.

– У меня есть дело, но не думаю, что ты с ним справишься. Я скорчила ему гримасу.

– Не проверяй меня, Квен, – зарычала я. – Проиграешь.

– Посмотрим.

Других вступительных слов я не дождалась. Он оттолкнулся от стены и бросился на меня.

Ахнув, я нырнула ему за спину, а не назад, как мне бы хотелось. Квен охраной жил и дышал, попяться я – и сразу попалась бы. С колотящимся сердцем я ухватила уже помятый медный котел с белой глазурью и размахнулась.

Квен поймал его, рванув меня на себя. В мозг плеснул адреналин, я отпустила котел, и Квен отшвырнул его в сторону. Громко звеня, он выкатился в коридор.

Я запустила в Квена кофеваркой – неудачно, провод дернул ее обратно, кофейник выпал и разбился. Квен уклонился, глядя на меня удивленно-сердитыми зелеными глазами, словно не понимая, какого черта я с ним дерусь. Но стоит ему меня поймать, и мне конец. На расстоянии руки от меня стоял шкаф с амулетами, только не было времени активировать хоть один.

Он собрался для прыжка, и, припомнив, каким невероятным прыжком он ушел от Пискари, я бросилась к чану с соляным раствором. Сжав зубы от натуги, я его перевернула.

Квен вскрикнул от омерзения, когда десять галлонов соленой воды вылились на пол, к пролитому кофе и осколкам стекла. Он поскользнулся и шлепнулся, бешено махая руками.

Я запрыгнула на стол, давя печенье и опрокидывая чашки с цветным сахаром. Пригнувшись, чтобы не задевать висящую на крючках утварь, я выбросила вперед обе ноги – как раз когда Квен поднимался с пола.

Мои ноги попали ему прямо в грудь, и мы оба рухнули на пол.

Где все? – Я приземлилась на бедро и охнула от боли. Я громыхала так, что мертвеца – или немертвеца – поднять можно. Но поскольку такой бедлам для нас стал уже привычней, чем тишина, Айви с Дженксом, наверное, старались не обращать внимания в надежде, что все само кончится.

Скользя на полу, я поползла прочь от Квена. Невидяще выставив руки, нащупала пейнтбольный пистолет, нарочно припрятанный на уровне колена, вытащила – составленные стопкой медные горшки с грохотом раскатились вокруг.

– Хватит! – крикнула я, твердо наставив на него пистолет обеими руками. Ну и что, что я всей задницей сидела в соленой воде пистолет был заряжен обычными водяными шариками для разминки, но Квен этого не знал. – Что тебе надо?

Черные штаны Квена промокли и еще больше потемнели;он колебался…

У него дернулось веко.

Хлестнул адреналин. Квен собирался рискнуть.

Инстинкт и практика с Айви заставили меня нажать на спуск, когда он прыгнул, приземлившись на стол как кошка. Я стреляла в него, пока не кончились шарики.

Он сел на корточки, переводя оскорбленный взгляд с меня на шесть клякс у себя на трикотажной рубашке. Черт, один разя промахнулась. Он стиснул зубы и прищурился от злости:

– Вода? Ты зарядила пистолет водой?!

– Ты не рад, что ли? – парировала я. – Что тебе от меня нужно?

Он покачал головой; я зашипела, почувствовав как будто изменение давления – он прикоснулся к лей-линии за церковью.

Я в ужасе вскочила на ноги, отбросила волосы с глаз. Из своей выгодной позиции на столе Квен выпрямился во весь рост, муки у него шевелились, губы шептали латинские слова.

– Черта с два! – заорала я, швыряя в него пистолетом. Он пригнулся, и я принялась кидать всем что попадалось под руку, отчаянно старясь не дать ему договорить заклинание.

Квен увернулся от шприца с глазурью, тот шмякнулся в стену, расплылся зеленым пятном. Схватив противень с печеньем, и обежала вокруг стола, замахнулась, как доской. Квен спрыгнул со стола, прокляв меня вслух. Печенье и алые леденцы разлетелись по всей кухне.

Я помчалась за Квеном, схватила под коленки, уронила в жижу под ногами, упала сама. Он вывернулся из хватки, поймал мой взгляд зелеными глазюками. Я соскребла с пола размокшее и соленой воде печенье и затолкала ему в рот, чтобы он не смог сказать ключевые слова заклятия. Он выплюнул мерзкую массу и меня; загорелое морщинистое лицо горело гневом.

– Ты, мелкая cancula[3]… – сумел сказать он, и я заткнула ему рот опять.

Его зубы сомкнулись у меня на пальце, я с криком отдернула руку.

– Ты меня укусил! – злобно заорала я, замахнулась кулаком, но Квен перекатился, круша стулья, и встал.