Как ни крути – помрешь

– Бог ты мой, – буркнула я, вертясь на стуле туда-обратно. – Все со мной будет хорошо.

– Оставайся на святой земле, – добавила она, жестом приглашая Кери пройти вперед. – Не трогай линии. И ешь печенье.

– И не мечтай, Айви.

Макароны. Макароны с соусом «альфредо». Это мне сварил Ник в прошлый раз, как Айви пыталась запихнуть мне в глотку эти штуки. Я не могла поверить, что она мне скармливает «бримстон». А впрочем, могла.

– Я тебе позвоню через час – проверить, что все в порядке.

– Я не подойду, – ответила я раздраженно. – Я пойду поспать.

Я встала и потянулась так, что пупок вылез из-под свитера и топа. Дженкс бы восхищенно присвистнул, если бы увидел, и тишина в стропилах была гнетущей.

Кери подошла со своей подушкой обнять меня на прощание. Это меня удивило, и я не сразу ответила на ее объятие.

– Рэйчел может сама о себе позаботиться, – гордо заявила она. – Она последние пять минут держит столько безвременья, что можно дыру пробить в крыше, и сама об этом забыла.

– Черт побери! – воскликнула я, чувствуя, как у меня горят щеки. – И ведь правда!

Айви вздохнула, направляясь к двери.

– Меня не жди, – бросила она через плечо. – Я ужинаю со своими и до восхода не вернусь.

– Ты лучше пока энергию отпусти, – сказала Кери, бочком направляясь за Айви. – По крайней мере, пока солнце не взойдет. Его может вызывать кто-нибудь другой, и если потом не изгонит его как надо, он придет за тобой и сможет попытаться тебя вырубить, добавив безвременья к тому, что ты уже держишь. – Она пожала плечами весьма современным жестом. – Но если ты будешь оставаться на святой земле, все будет в порядке.

– Я отпущу, – сказала я рассеянно. Мысли у меня вертелись вихрем. Кери застенчиво улыбнулась:

– Спасибо, Рэйчел, – сказала она тихо. – Приятно чувствовать, когда ты нужна.

Я переключила внимание на нее:

– Всегда пожалуйста.

Снаружи донесло запах холодного снега. Я взглянула – Айви нетерпеливо стояла у порога, и в угасающем свете ее силуэт в черной коже казался зловещим.

– Рэ-эйчел, пока-а, – протянула она насмешливо, и Кери вздохнула.

Потом она повернулась и неспешно пошла к выходу, сбросив в последний момент туфли и выйдя босиком на обледенелые ступени.

– Как ты выдерживаешь такой холод? – услышала я вопрос Айви, и дверь за ними закрылась.

Я погрузилась в молчание и сумерки. Протянув руку, выключила настольную лампу, и снаружи будто стало светлее. Я была в церкви одна – впервые, наверное. Ни соседки, ни бойфренда, ни пикси. Одна. Закрыв глаза, я сидела на чуть приподнятом амвоне и вдыхала, чувствуя запах фанеры поверх миндального запаха дурацких печений Айви. Легкое давление за глазами напомнило мне, что я все еще держу в себе шар безвременья, и я небольшим толчком воли сломала у себя в мыслях трехмерный круг, теплым потоком выпуская энергию обратно в линию.

Открыв глаза, я пошла в кухню, бесшумно ступая в носках. На самом деле я не собиралась спать, я хотела испечь шоколадные пирожные с орехами в качестве подарка Айви. Конкурировать с тысячедолларовыми духами мне не под силу, значит, надо что-то своими руками сделать.

Зайдя в гостиную, я поискала пульт. Запах фанеры почти оглушал, и я посмотрела на окно, которое Айви нарисовала на панели, имитируя вид на кладбище. Я щелкнула проигрывателем: там подвывали «Оффспринг»: «Выходи играть». Ухмыльнувшись, я вывела громкость на максимум.

– Буди мертвых, – сказала я, бросая пульт и в танце направляясь в кухню.

Грохочущая музыка исправила мне настроение, и я вытащила помятый горшок для зелий, который больше для них использовать нельзя было, и книгу рецептов, уведенную у матушки. Пролистав ее, я нашла бабушкин рецепт шоколадных пирожных, нацарапанный карандашом рядом с книжным – на вкус как картон. Двигаясь под музыку, я достала яйца, сахар, ваниль и вывалила их на кухонный стол. Я уже поставила шоколадную стружку плавиться на плиту и отмерила сгущенное молоко, когда почувствовала движение воздуха и услышала, как хлопнула входная дверь. Яйцо выскользнуло у меня из руки и раскололось о кухонный стол.

– Айви, забыла что-нибудь? – крикнула я.

У меня адреналин хлынул в кровь, когда я отвела глаза от разбитого яйца и оглядела беспорядок в кухне. Мне ни за что все это не спрятать до того, как она в кухню войдет. Ну почему эта женщина не может хоть час пробыть вне дома?

Но в ответ прозвучал голос Кистена.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

– Рэйчел, это я, – сказал этот голос, едва слышный за гремящей музыкой из гостиной.

Я замерла на месте, вспомнив его поцелуй. Наверное, вид у меня был идиотский, когда он вышел из-за угла и остановился па пороге.

– Айви нету? – спросил он, оглядев меня с головы до ног. – Прискорбно.

– Прискорбно? – переспросила я, собирая разбитое яйцо со стола в кастрюлю. Никогда бы не подумала, что Кистен выберет такое слово.

– А что, можно сказать «блин»?

– Да, блин!

– Тогда блин.

Он оглядывал кухню, переплетя за спиной пальцы, а я собирала большие куски скорлупы.