Как не умереть дважды

– Рита?! – возмущенной чайкой заорал Морис. – Да как ты могла так подумать?

– Потому что я тебя знаю, потому и подумала.

Морис надулся и не сдавался, как русский партизан на допросе, и легкие пурпурные пятнышки на щеках сказали мне больше. Морису тоже было стыдно говорить.

– А знаешь, – выдохнула я, – и не надо. Меньше знаешь, крепче спишь.

Спокойствие и твердость. Спокойствие и…

– А у вас с Амилотой как прошло?

Я хрустнула костяшками пальцев, и Морис сразу все понял.

– Молчу. У всех есть свои маленькие грязные секретики. Хотя если взять во внимание размеры нашего куратора… Эй! Не те размеры!

У меня, наверное, как-то изменилось выражение лица, но, на самом деле, болтовня с Морисом повлияла на мое душевное здоровье больше, чем медитация под облаками. Мне стало спокойнее.

– В прошлой жизни ты, наверное, был бабником и извращенцем, – усмехнулась я.

– Не исключено. Но это хотя бы звучит весело.

– Не поспоришь…

– Рит, – совсем другим голосом, серьезным и озабоченным, позвал Морис, – у тебя что-то происходит? Ты слишком нервная.

Я подошла к окну и взгромоздилась на узкий подоконник.

– Вообще-то происходит. Всякое.

Ждала подходящего момента, а в итоге вывалила все как на духу, и про картину-портал в библиотеке, и про мое пропавшее досье, и про подругу, оказавшуюся на Светлом факультете. Даже про куратора-убийцу – гулять так гулять.

– Фуууух, – пораженно протянул Морис и, повернувшись ко мне спиной, беспокойно зашевелил полным комплектом щупалец, оттопырившим подол камзола. – Ты меня озадачила. Почему сразу все не говорила? Хотела мне инфаркт устроить?

– Да как-то то одно, то другое, – неловко оправдалась я. – И это мои личные проблемы, вам всем не обязательно об этом думать.

– Ну здрасьте. Как возвращать Рэнди его сомнительную мужскую красоту, так всем, а как решать твои проблемы, так ты сама? А мы тебе для украшения нужны?

Я проглотила тугой комок в горле и вымученно улыбнулась.

– И для украшения тоже. У кого еще есть свой кракен?

– И то верно. Но не сбивай меня с мысли, пожалуйста. Мы команда, а ты оказалась звездой какого-то потустороннего заговора. Не можем же мы пройти мимо? Вдруг кто-то распутает его без нас? Можно сказать, вся студенческая жизнь насмарку.

– Морис.

Он заткнулся и очутился в моих объятиях. Я стиснула его шею почти до хруста и шумно выдохнула в пахнущий духами воротник сорочки.

– Спасибо. Я даже не заметила, что потерялась, а сейчас нашлась.

Морис похлопал меня по спине.

– Завтра не забудь повторить эти душещипательные слова трупоеду, ему понравится. Может, он прослезится, и заклятие спадет.

Я выпустила Мориса, и он принялся суетливо наводить красоту, ни дать ни взять курочка, поправляющая перышки. Или попугай. Это больше похоже на правду.

– Ну вот, опять меня помяла, – притворно пожаловался он. – Хорошо, никто не видел.

Этажом выше хлопнула дверь, и я вспомнила, что час уже поздний, и наше эмоциональное воссоединение могло кому-то помешать видеть десятый сон. Морис отправился в общежитие для мальчиков, а я поднялась к себе.

Про Мию вспомнила, уже берясь за ручку. Хлопнуть дверью посильнее, или побыть сегодня милосердной? Я вошла в комнату и, не зажигая свет, повесила сумку на спинку стула и, раздевшись на ходу, упала в кровать. Утром помоюсь, а пока – спать.

Меня разбудил стук закрывшейся двери. Казалось, я только прилегла, а уже пора вставать, Мия как раз ушла, по привычке, ни свет ни заря. Мне же лучше. Чем реже мы встречаемся, тем спокойнее жизнь, еще бы фотографии Амилоты в ее углу не смотрели так укоризненно.

Я споткнулась о свою сумку и чуть не упала.

– Да б… блин, – вырвалось у меня. Кое-как спросонья запихав выпавшие учебные принадлежности обратно, я повесила сумку на спинку стула и отправилась купаться. Водные процедуры прояснили разум, а горячая вода придала змейкам вид симпатичной укладки. Я была готова к новому дню.

Хорошее утро начинается с очереди в столовой, и чем она короче, тем утро лучше. Сегодняшнее можно назвать сносным – я заполнила поднос еще до того, как совсем озверела. Морис занял столик, разложив щупальца сразу на два стула по бокам от себя. Я села на пригретое местечко и с аппетитом взялась за еду.

– Депрессия прошла? – спросил Морис.

– Это не депрессия. Это подростковый кризис.

– Вот как, – протянул Морис и подпер щеку кулаком. – Тогда с Рэнди все понятно. У него случился гормональный взрыв, отсюда и превращение.

Я пожала плечами.

– Если само не пройдет, все равно придется что-то изобретать. Не бросать же его в таком состоянии.

– Кстати, о состоянии, – вдруг повеселел Морис и ткнул вилкой мне за спину. – Вон он, наш гуль лапчатый.

Я обернулась как раз в тот момент, когда Рэнди добрался до нашего столика. Парень (что уже радовало) прямо весь сиял, и его можно было понять – застрять в образе девушки с такой выдающейся грудью довольно неудобно. И, кажется, я догадалась, что учудил вчера Морис, наш любитель распускать щупальца.

– Доброе утро!

– Доброе, – улыбнулась я. – Вижу, ты вернулся.

– Я первым делом, как проснулся, изучил себя. И все было по-старому. Наверное, у этой штуки есть временной лимит.