Как научиться учиться

И тут мой взгляд упал на еще один заголовок: «16 вершин для начинающего альпиниста» — и очень скоро я оказался в совершенно другом уголке интернета. Я уже забыл, через какую кроличью нору сюда провалился, — может быть, это был канал в YouTube, или страница в «Википедии», или анимированная картинка со змеей, поедающей аллигатора…

Психолог Яак Панксепп называет такой поиск «дедушкой систем» и утверждает, что мы запрограммированы на него. По мнению Панксеппа, стремление к поиску подпитывает наши эмоции, поэтому чувства часто служат нам своего рода компасом, который показывает, насколько мы продвинулись на этом пути открытий^{8}.

Панксепп считает, что именно этим можно объяснить, почему мы ощущаем прилив счастья, когда пробуем что-то новое. Уровень дофамина в человеческом организме резко повышается, когда мы видим нечто оригинальное. Верно и обратное: депрессия часто сводится к ощущению тотальной бессмысленности, что обычно проявляется в отсутствии поискового поведения.

В этом смысле поиск подобен пище и сну, сексу и любви — этот тип поведения встроен в нашу ДНК. Несомненно, наше подталкиваемое эмоциями стремление к открытиям имеет долгую эволюционную историю. В конце концов, нечто новое потенциально может оказаться самым опасным — и самым ценным. Новые идеи, новые люди, новые животные — все они могут либо помочь нам, либо убить. Со временем все новое начинает обладать для нас особой, только ему присущей ценностью.

Наша жизнь не так уж сильно изменилась с древних времен, и эмоциональный акт открытия до сих пор лежит в основе того, что мы делаем каждый день. Утром вы только встаете с кровати, протирая глаза, а вас уже волнуют два вопроса: «Какие новости?» и «Где моя одежда?». Затем вы привычно начинаете искать в кухне продукты для завтрака: «Куда опять запропастилась коробка с хлопьями?» Следом вы ощущаете необходимость отыскать ключи от машины — в общем, к тому моменту, как покидаете дом, вы уже инстинктивно поискали, пожалуй, не один десяток самых разных вещей.

Мораль здесь проста: мотивация — или ценность — может быть столь же часто эмоциональной, сколь и рассудочной, а мы постоянно что-то ищем, потому что такова наша природа как Homo sapiens. Мы — вид искателей. Час, проведенный в пролистывании веб-страниц — «Википедия», новостные сайты, сайт The Washington Post и т. д., и т. д., — это не просто пустая трата времени (хотя нередко так оно и есть). Это еще и источник определенного краткосрочного наслаждения.

Такой тип поиска и такого рода открытия часто оказываются первым шагом к самообучению. Чтобы развить ощущение смысла и желание обладать определенным навыком, мы начинаем исследовать этот предмет с разных сторон и прикидывать, соответствует ли он нашим интересам и ценностям. Если мы хотим овладеть основами инженерного дела — к нашим услугам возможности Lego. Если хотим узнать больше о президенте Вашингтоне и битве при Трентоне — можем обратиться к «Википедии».

Можно сказать, что так мы получаем более полное представление о том, что именно нам нужно узнать. Мы постепенно формируем ощущение, что этот предмет нам нужен и важен. Говоря языком исследователей (таких, например, как Сюзанна Хиди и Кенн Бэррон), мы создаем определенную ситуационную мотивацию. Ее можно представить как приманку для разума, и все мы прекрасно знаем, что нужно для того, чтобы породить это насыщенное дофамином влечение: яркие образы, громкие звуки, а может быть, просто пара видео с котиками^9,10.

Такая мотивация может быть очень устойчива, и мы можем потратить целое утро на то, чтобы изучить все ссылки под заголовком «40 вещей, которые заставляют вас чувствовать себя старым». Но чаще эта мотивация проходит очень быстро, точно так же, как и возникает. Наше внимание переключается на следующий громкий звонок или пронзительный свист.

В противоположность этой существует так называемая глубокая мотивация, гораздо более сильная. Если ситуационную мотивацию можно назвать приманкой для ума, то глубокая — это уже настоящая ловушка. Она затрагивает фундаментальную часть нашей природы. то есть более значимую ценность, и именно благодаря ей многие из нас десятилетиями изучают органическую химию или оттачивают мастерство фехтования.

Так как же ситуационная мотивация превращается в глубокую? Ответ снова кроется в идее ценности — в конечном итоге именно ощущение значимости не дает нам выбраться из мотивационной ловушки. Пограничной линией между ситуационными и глубинными мотивами является смысл, и, когда мы находим нечто значимое, наша мотивация становится куда более личной.

Хиди и ее коллега Энн Реннингер показали, как это происходит. На первой стадии мотивации существует, как правило, лишь ситуативный интерес. Представьте себе, что вы наткнулись на видео, посвященное бритве Оккама — то есть идее о том, что простейшее объяснение часто оказывается лучшим. Видео впечатляет и приковывает внимание. Вы заинтересовались.