Как научиться молиться

Навык молитвенный не вдруг образуется, а требует долгого труда и претруждения себя. Вот в сем-то труде образования молитвенного навыка лучше всего помогает Иисусова молитва и сопровождающая ее теплота. Заметь, что они есть средства, а не самое дело. Возможно, и молитва Иисусова есть, и теплота есть, а молитвы настоящей нет. Как это ни странно, а бывает так!

Когда молимся, надо умом стать пред Богом и о Нем едином помышлять. Между тем, в голове непрестанно толкутся разные мысли и отвлекают ум от Бога. Для того чтобы научить ум стоять на одном, святые отцы употребляли молитовки и навыкли произносить их непрестанно.

Это непрестанное повторение молитовки держало и ум в помышлении о Боге, и разгоняло все сторонние мысли. Эти коротенькие молитовки были разные. Святой Кассиан говорил, что в Египте у всех такая: «Боже, в помощь мою вонми, Господи, помощи ми потщися» (Пс. 69, 1). Святой Иоанникий непрестанно творил: «Упование мое Отец, прибежище мое Сын, покров мой Дух Святый, Троице Святая, слава Тебе». Еще некто: «Аз, яко человек, согреших, Ты же, яко Бог щедр, помилуй мя». Нет сомнения, и иные другие молитовки употребляли; у нас особенно установилась и вошла в общий обычай молитва Иисусова: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго».

Так вот что есть молитва Иисусова. Она есть одна из кратких молитовок словесная, как и все другие краткие молитовки. Назначается на то, чтоб ум держать на одной мысли о Боге.

Навыкнувший сей молитве и действующий ею как следует действительно бывает в памяти о Боге непрестанно. Так как память Божия в искренне верующем сердце естественно сопровождается религиозными чувствами благоговеинства, упования, благодарения, преданности в волю Божию и другими, кои все суть духовные, то мы молитву Иисусову, которая производит и держит память Божию, называем духовной молитвой. И это справедливо, когда она окружается теми духовными чувствами. Но когда такими действиями она не сопровождается, то она остается словесной, как и всякая другая подобная. Так думать следует о молитве Иисусовой.

Теперь, что значит теплота, коей сопровождается употребление сей молитвы? Для того чтоб ум держался на одном при употреблении краткой молитвы, надобно свести его вниманием в сердце; ибо, оставаясь в голове, где происходит толкотня мыслей, он не успеет сосредоточиться на одном. Когда внимание сойдет в сердце, то привлечет туда в одну точку все силы души и тела. Это сосредоточение всей человеческой жизни в одно место тотчас отзывается там особым ощущением; сие ощущение и есть начало будущей теплоты.

Ощущение сие, сначала легкое, все усиливается, крепнет, углубляется и из холодного, каково оно вначале, переходит в теплое чувство и держит на себе внимание. И происходит таким образом, что сначала внимание держится в сердце напряжением воли, [а] силой своей внимание порождает теплоту в сердце. Теплота же сия затем держит внимание без особого его напряжения. Они затем друг друга поддерживают и должны пребывать неразлучно, ибо рассеяние внимания охлаждает теплоту, а умаление теплоты ослабляет внимание.

Отсюда закон духовной жизни: держи сердце в чувстве к Богу – всегда будешь в памяти Божией. Его выразил где-то святой Иоанн Лествичник[31].

Теперь вопрос – духовная ли это теплота? Нет – не духовная! А обыкновенная, кровяная. Но как держит внимание ума в сердце и чрез то способствует развитию там духовных, указанных прежде, движений, то она называется духовной, в том, однако ж, случае, если она не сопровождается сластью похотной, хотя бы легкой, но держит душу и тело в трезвенном настроении.

Отсюда следует: как скоро теплота, сопровождающая молитву Иисусову, не сопровождается духовными чувствами, то ее не следует называть духовной, а просто теплотой кровяной; и она, будучи такой, не худа, если не состоит в связи с сластью похотной, хотя легкой; а если состоит, то худа и должна подлежать изгнанию.

Эта неправость бывает, когда теплота ходит ниже сердца. Вторая неправость та, когда, полюбив сию теплоту, ею одной все ограничивать, не заботясь о чувствах духовных и даже о памяти Божией, а лишь о том, чтоб была сия теплота; эта неправость возможна, хотя не у всех и не всегда, но по временам. Нужно заметить сие и исправить, ибо в таком случае останется одна кровяная теплота, животная. Не должно почитать сию теплоту духовной иль благодатной. Духовной можно назвать сию теплоту только тогда, когда она сопровождается духовными, молитвенными движениями. Кто без них называет ее духовной, тот допускает неправильность. Кто же называет ее благодатной, еще более неправ.

Благодатная теплота особая есть, и она, собственно, есть духовная. Она отрешена от плоти, и в теле не производит заметных изменений, и свидетельствуется тонким сладким чувством. По сим чувствам всякий легко может определить и различить теплоту. Это каждому следует сделать; стороннему тут нет дела и места.