Так что Саня был не в счет… А завязать хоть самую маленькую дружбу с кем-нибудь из парней никак не получалось. Алена безнадежно отстала от одноклассниц, которые хвастались, что с кем-то встречаются или, наоборот, с кем-то расстались – обычно ради того, чтобы начать встречаться с кем-нибудь новым. Да если бы и нашелся в мире парень, который хотя бы раз пригласил Алену на свидание, – кто сказал, что ей удалось бы попасть на это свидание? Когда по вечерам она делала с Егором уроки и выслушивала его россказни про монстров, жизнь представлялась ей одним большим невезеньем. Угораздило же ее родиться Аленой Соловьевой, а не Джулией Робертс или Анжелиной Джоли. Или еще какой-нибудь знаменитостью, чья жизнь состоит сплошь из славы, ярких событий и захватывающих встреч. Правда, из биографий голливудских звезд следовало, что и они порой чувствовали себя несчастными, да и невезенья, бывало, преследовали их буквально по пятам. Но Голливуд был далеко, а одноклассницы близко; сравнивая себя с ними, Алена приходила к выводу, что ей не повезло больше всех.
Им-то хорошо. И не только потому, что они все время с кем-нибудь встречаются или расстаются. У них и в помине нет младших братьев, что висели бы жерновами на их шеях. Только у Лили недавно появились сестры-близняшки. Зато семья у них богатенькая: каждый день приходит няня и нянчится с близняшками от зари до зари, а домработница два раза в неделю моет-убирает в квартире. И у Вики есть брат, но старший – тот самый спортсмен-блондин с американской улыбкой. Вике с братом повезло, тут и говорить нечего. А у Оксанки – вообще никого. Так что ей совсем повезло. Еще и потому, что она шикарная девчонка. Звезда класса, никак не меньше. Такая стройная, что зависть берет. Волосы до середины спины и струятся, точно золотой водопад, лицо как из журнала, где печатают фотографии самых что ни на есть раскрасавиц. И что бы она на себя ни надела – все ей обалденно идет. Всегда выглядит классно, будто пришла на первый урок не из дома, а прямиком от Пьера Кардена. Такой мечтала быть и Алена: выше среднего роста, стройной, с гладкими золотыми волосами. Но на деле, как она сама считала, смахивала на Оксанку не больше, чем тюлень на лебедя. Алена старалась есть как можно меньше, особенно по вечерам, так что частенько не могла заснуть от голода. И все равно казалась себе толстой, короткошеей и большеголовой – вылитый Винни-Пух. А если приплюсовать к мешковатой фигуре карликовый рост… Поистине душераздирающее зрелище, как говорил ослик Иа. Собственные волосы Алене тоже не нравились. Природа одарила ее волосами скучнейшего серо-коричневого (почему-то его называют «темно-русым») цвета, под стать тому, что предпочитала мама, покупая Алене одежду. Вдобавок они курчавились, точно у барана. И подрезать их, чтобы оканчивались безупречно ровной линией, как у Оксанки, не получалось.
Но главное, конечно, лицо. Круглое, как у матрешки. Не раз Алене доводилось слышать, как про нее с Егором говорят: «Одно лицо!» По сути, лицо это было папиным: и Алена и Егор были похожи на папу, как клоны. Хотя Алена любила папу, наверное, больше всех на свете, это сходство она кляла. Особенно ненавидела собственный нос – немного вздернутый, он казался ей похожим на башмак, – и злилась на свои чересчур широкие брови. Чтобы сделать их чуточку уже, Алена однажды вооружилась пинцетом и мужественно принялась их выщипывать. Но мужества хватило меньше чем на половину одной брови, очень уж было больно. Мама, заметив пострадавшую бровь, фыркнула: «Зачем ты себя изуродовала?» Как будто урода можно еще и изуродовать! Что и говорить, с такой внешностью глупо надеяться на яркую и интересную жизнь. И лавров Джулии Робертс или Анжелины Джоли тебе не видать. Лучшая роль, на которую ты вправе рассчитывать, – изображать Винни-Пуха, зазывая посетителей на ярмарку меда. Или записаться в сестры милосердия, стать кем-то вроде матери Терезы и прославиться добрыми делами. Обе эти перспективы Алену ничуть не прельщали.
О неудачной внешности и жернове на шее Алене удавалось забыть лишь в те моменты, когда она рисовала.