Как найти врата?

Он легко подхватил Катю, и попросту закинул на конскую спину. И через секунду сам оказался за ней в седле. Баюн побежал к подворотне, выглянул на улицу и замахал лапой. Сивка быстро поскакал по заснеженному двору, Кот легко вскочил на попону, а с нее на плечо Волка, и тот раздраженно зашипел на Кота:

— Ты опять со своими когтями? Вот сколько столетий тебя знаю, все одно и то же!! Вся спина изодрана. Что шерсть, что одежда, ничего от тебя не спасает! Я тебя укушу когда-нибудь за это! Хоть кольчугу одевай!

— Не ворчи, меня так снесет, да и вообще, я же Кот — совершенно справедливо заметил Баюн.

И вдруг заорал так, что Катя чуть не упала. — Налево сворачивай, налево.

Сивка послушно повернул налево. Сквер, засыпанный снегом фонтан со знакомыми фигурами, мужской и женской в пышном платье. Через бульвар, детская площадка с деревянным кораблем, а чуть дальше, на газоне стоит маленький каменный конек, пышная грива и хвост, никаких длинных ушей и горбов. Просто маленькая каменная лошадка.

Сивка остановился практически перед Коньком, коснулся носом его гривы и тяжело вздохнул.

Кот уже был на снегу, ходил вокруг, озабоченно принюхиваясь, Волк соскочил с седла и помог слезть Кате.

Они как-то отступили, и получилось, что Катя стоит рядом с Коньком. Один на один. Катя подошла и погладила каменную гриву. Нет, Сивкой и Волком, было гораздо проще, они были живые, с избой и ступой тоже как-то понятно. А вот тут как? А вдруг они опоздали? Катя подошла и легонько погладила холодную шею. Как же жалко его! Маленький и одинокий, снег вокруг, а он же такой веселый и неунывающий! Пальцы скользили по каменным завиткам гривы.

— Ветер гриву расчешет, с собой позовет, вперед

Есть на свете еще те, кто верит и ждет, зовет

Те, кто любит и помнит и ищет и даже найдет,

Перестуком копыт отзовется Конька полет.

Тишина заменила и песни и смех

Снег стеной вместо теплой конюшни вокруг

Но, пожалуйста, верь, что найдется еще человек,

Я прошу тебя, только услышь меня, друг.

Катя говорила Коньку прямо в ухо, каменное, маленькое и ледяное, чуть выглядывающее из гривы. Говорила и сама заплакала от жалости, от того, что представила, каково это, ждать и каждый вечер, с уходом людей, терять еще капельку надежды на освобождение от этого камня. Она плакала и не замечала, что там, где падают слезы, камень начинает искриться. Островки крошечных искорок начали увеличиваться, все больше и больше, наконец, Катя почувствовала, что каменная статуя дрожит, она отступила, увидела, что искрящийся камень начинает покрываться сеткой из трещин.

— Ой, что это? — только и успела спросить Катерина, как вдруг, произошло что-то вроде небольшого беззвучного взрыва, осколки камня отлетели в разные стороны и замерли в воздухе на мгновенье, а потом медленно осели вниз.

На каменной подставке, посреди осколков стоял Конек-Горбунок. Тонкие, изящные ноги, с блестящими копытцами, такие действительно можно назвать лапками, как в книге, пышная и длинная грива и такой же хвост, длинные, и довольно узкие уши, и действительно горбы. Нет, не такие, как у верблюда, а как валики невысокие на холке и ближе к крупу.

— Сам серый, а грива золотистая, наверное, в маму красавицу-кобылицу гривой пошел, — подумала Катя.

— Горбуночек!!! — Сивка радостно заржал — Ну наконец-то!!!

— Сивка, Баюн, Волк! — Горбунок заплясал на подставке, заискрилась грива, легко взлетел в воздух, вскинув голову, стремительно пронесся над деревьями, и тут же оказался перед Катей, которая еще стояла в полном ошеломлении, даже не успев вытереть глаза.

Конек заглянул Кате в лицо, прижался к ней боком, и коротко вздохнул. Катя как-то сразу поняла о чем. Он так долго ждал, и так радовался каждому, кто хоть немного обращал на него внимание, и все напрасно, напрасно. Катя обняла его за шею, уже теплую, с шелковой шерстью. Какое счастье, что они успели! Какая это была бы потеря, если бы исчез такой веселый, искрящийся радостью и задором Конек.

А он вдруг расстроился, повисли уши, опала грива и хвост.

— Спасибо вам, но я так виноват! Я не смог, не смог ее спасти!

— Кого, Конечек? — кинулся к нему Баюн

— Жар-птицу. Она стояла тут, неподалеку на таком же камне. Тоже каменная. Мне сложно было с ней говорить, а она так хотела, чтобы я ей отвечал, а потом… потом она исчезла, просто остался камень на котором она стояла, а потом убрали и его. И все.