Как найти работу

Убрав обратно все в шкафчик, Кира двинулась на кухню, про себя составляя список покупок. Нужно было обязательно закупиться необходимыми лекарствами.

Разводя фурацилин в стакане теплой воды, а в другом – анвимакс. Леонова поначалу думала позвонить врачу, но вспоминая негативное отношение к ним со стороны Павла, отринула эту идею. Поставив все необходимое на поднос, Кира двинулась обратно в гостиную.

– Нет, мам. Мне уже ничего не нужно… – услышала она тихий страдальческий голос, наполненный болью и обреченностью.

Леонова осторожно приоткрыла дверь. Кенар по-прежнему возлежал на подушках, хрипя в трубку.

– Конечно, Кира за мной присмотрит. Нет, не хочу быть ей обузой. Надо бы в больницу, но что сделают эти эскулапы? Я просто умру там в одиночестве.

Леонова закатила глаза. Судя по голосу, Павел в стадию умирающего ребенка. Айседора Дункан позавидовала бы его позе: одна рука откинута на гору подушек, одеяло в районе пояса. Сам Канарейкин тяжело дышал, громко сопел и периодически издавал мученический хрип.

– Паша, ты не умираешь, – раздраженно проговорила Кира, беря в руки стакан с растворенным порошком анвимакса.

– Мам, – вновь простонал этот оболтус, сползая по подушкам, – ты не приезжай, уже слишком поздно.

– Да тебя, чудовище, ни одна зараза не возьмет. Испугается на подлете твоего мерзкого характера. Правильно Кира клоуном зовет, только паясничать можешь. Тридцать лет уж скоро, а все не поумнеешь! Чай с малиной, отдых и никаких шатаний по девицам, – услышала Леонова голос его матери, наклоняясь над Кенаром. Она тихо хрюкнула от смеха, и Паша показал ей кулак.

– Все, мам, мне пора, – проворчал Канарейкин, морщась от боли в горле, сбрасывая звонок. Павел заметил стакан и скривился от отвращения.

– Это обязательно? – послышался обреченный вздох, и Кира скрестила на груди руки, когда у нее забрали лекарство.

– Выпей все до дна, затем прополоскай горло. Я налью тебе воды и оставлю на столике графин. Пить нужно обязательно. Вернусь часа через четыре, – она настойчиво взглянула на ворчащего Пашу, посмотревшего на нее озадаченно.

– А салон? – хрипло спросил он

– Вначале маникюр, а вечером в шесть – покраска. Не волнуйся, ты все равно должен спать, – Кира помогла ему выпить лекарство и сунула подмышку градусник, дождавшись, выжидая положенные пять минут.

– Тридцать девять и девять, – мрачно резюмировала она, разглядывая ртутную полоску на нужной отметке. Паша же завернулся в одеяло и потянулся к бумагам, явно собираясь закончить работу над бизнес-планом. Пришлось возмущенно схватиться за край папки, потянув ее на себя из ослабевших пальцев больного.

– Канарейкин! У тебя температура, неужели это не может подождать? – в ответ Кира получила недовольный взгляд, а сам Кенар натянул одеяло до самого носа, – и не укрывайся.

Павел только отмахнулся от нее, ведь ему становилось все хуже. Несколько минут назад, он шутил на тему своей смерти, а сейчас чувствовал, будто голова стала огромным холодильником, который давит к земле. Было холодно, тело ломило. Казалось, болели даже те мышцы, о которых Паша не подозревал. Ощущать подобную беспомощность ему совершенно не нравилось, поэтому Кенар вновь попытался забрать у Киры свои бумаги. Ничего не вышло, она лишь забрала ноутбук и спрятала папку, зная, что сам он точно не встанет с дивана.

– Коза, – отвернулся к стене и закрыл глаза, слыша тихий вздох за спиной. Спустя несколько минут диван прогнулся под весом подруги. Леонова осторожно прижалась к нему, заставляя на секунду почувствовать себя гораздо лучше, и промурлыкала ему на ухо:

– Спи, супергерой. У тебя сегодня выходной день.

Паша поморщился от боли в горле и поплотнее завернулся в одеяло. Плед Кира унесла с собой, чтобы не вздумал закутаться в него, точно мумия, делая себе еще хуже. А он даже не заметил, как сон подступил к нему.

Глава 21. Мажоры, ахтунг и ангина

Паша Канарейкин: «Я прочитал, что через один-три дня может развиться флегмонозная ангина или острый паратонзиллит – тяжелейшая форма!».

Кира фыркнула, покачав головой, откладывая подальше смартфон. Мастер маникюра на секунду оторвалась от ее указательного пальца, ноготь на котором старательно зачищала.

– Что-то случилось? – спросила она вежливо, и Леонова вздохнула.

– Просто болеющий мужчина считает, что скоро умрет, – проворчала она невольно, озадачившись собственной говорливостью.

Девушка, на бейджике которой значилось имя «Валерия», оказалась довольно милой. Большую часть времени она болтала о каких-то пустяках, позволяя Кире мысленно отвлечься от беспокойства о больном Павле. Но судя по приходящим сообщениям, он уже проснулся и немного оклемался.

– Мужчины, – фыркнула Лера, разглядывая ноготь, беря в руки специальную щеточку и смахивая пыль. – Стоит им заболеть, как они превращаются в детей.

Кира мысленно с ней согласилась и взяла в свободную руку смартфон.

Паша Канарейкин: «Я чувствую, как миндалины отекают. Если я умру, то развей мой прах над морем. И не давай родителям закопать меня в землю!»