Читаем Как начать разбираться в архитектуре полностью

О людях, живших на Кикладском архипелаге, практически ничего не известно: письменности они не знали, или она исчезла бесследно, поэтому их мировоззрение и культура для нас загадка. Следы человеческих поселений тоже почти исчезли, ведь даже климат островов переменился: в III тыс. до н. э. они были покрыты лесами, а сегодня – каменисты и голы. Редкие археологические находки позволяют предположить, что жители Киклад окружали свои поселения стенами, сложенными из камня, с башнями. Дома строились из камня, некоторые имели закругленные стены.

На Кикладах существовал обычай: класть в погребения скульптуры, которые совершенно точно и явно служили посредниками между миром духов и людей. Они получили название «кикладских идолов». Их археологи во множестве находят не только на Кикладах, но и на острове Крит, и на Пелопоннесе. Значит, представления о роли идолов были общими, хотя люди, поклонявшиеся им, жили на значительном расстоянии друг от друга.

Самые древние изваяния называются «скрипичными идолами» из-за формы, действительно напоминающей скрипку. Голова у них отсутствует, «шея» вытянута. Проработаны «плечи» и «бедра», отделенные резкой линией «талии». Ни рук, ни ног нет, но в нижней части изваяния достаточно широкие, чтобы стоять вертикально.

Наверное, канон формировался не быстро, идолы постепенно приобретали сходство с человеческой фигурой.

А потом действительно стали ее воспроизводить.

Поза у большинства из них одна и та же: фигура вытянутая, лица нет, только нос, руки сложены на груди. Большинство таких статуэток – изображения женщин (выражена грудь). Есть и мужские изображения, но они встречаются значительно реже.

Они тщательно выделаны, поверхность гладкая, качественно обработанная. Идолы имеют разные размеры – от совсем небольших до полутораметровых (чтобы такое изваяние поместить в могилу, его разбивали на части, но ваяли, нужно заметить, целиком). Из-за положения рук их называют «озябшими», хотя, скорее всего, древние ваятели имели в виду совсем другое: эта поза, и до сих пор на языке жестов выражающая «закрытость», нежелание контакта с внешним миром, символизировала также концентрацию и сохранение энергии.

Мы не знаем, как должны были располагаться скульптуры – в стоячем или в лежачем положении. Но ведь это самое важное! Если принять как данность положение стоя, то кажется, будто они стремятся вверх – вытягиваются, даже приподнимаются на цыпочках. Если же лежа, то это типичная поза покойника: отсюда, в частности, и сложенные руки. Знаменуют ли они собою тело, оставленное душой? Или символизируют идею зарождения или возрождения души?.. Это навсегда останется тайной.

От положения скульптуры меняется смысл знака! Если фигура стоит, и при этом мы помним, что она находилась в погребении, то это обозначает вознесение, и тогда перед нами – символ души. Если же она лежит, то это мертвое тело. Сами изображения ответа не дают: ступни не вытянуты параллельно земле, они в положении «на мысках», которое абсолютно идентично положению ступни лежащего человека.

Реже кикладские идолы сидят, также сложив руки на груди.

Есть и еще один тип изображений. Это преимущественно мужчины, которые сидят на табуретках или в креслах с высокими спинками, они играют на флейте или на лире, вкушают напитки из полупрозрачных на просвет чаш.

Считались ли эти занятия священными – или, напротив, символизировали полноту и радость жизни, «открытость», смелую трату энергии и сил, противоположную тому смыслу, который несут изваяния женщин?

На многих скульптурах сохранились следы раскраски.

В раннекикладский период создавались и вазы из мрамора и стеатита, различные изделия из глины, металла. Обращает на себя внимание керамика, покрытая геометрическим, линеарным (контурным), часто спиралевидным орнаментом. Она изготавливалась в мастерских на островах. Характер украшений керамики свидетельствует: мышление ее изготовителей архаично, целостно, как в глубочайшей древности. Здесь главный элемент – спираль, меандр, который для древних служил своего рода всеобъемлющей формулой бытия, воплощал закономерности развития природы и мироздания.

Остается только сетовать, что если музыку древнейших людей еще можно как-то себе представить, то язык – совершенно точно нет. А значит, каждое произведение той поры навсегда останется для нас знаком без значения. Только одно можно утверждать с большой долей уверенности: древнейшая, доисторическая культура основывалась на представлении о единстве всего живого. И, конечно, создания человека также подчинялись законам всеобщего мирового единства. И сам Творец – не исключение из общей цепи…

<p>Формула вторая</p><p>Междуречье, Египет и образ человека</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Классика лекций

Живопись и архитектура. Искусство Западной Европы
Живопись и архитектура. Искусство Западной Европы

Лев Дмитриевич Любимов – известный журналист и искусствовед. Он много лет работал в парижской газете «Возрождение», по долгу службы посещал крупнейшие музеи Европы и писал о великих шедеврах. Его очерки, а позднее и книги по искусствоведению позволяют глубоко погрузиться в историю создания легендарных полотен и увидеть их по-новому.Книга посвящена западноевропейскому искусству Средних веков и эпохи Возрождения. В живой и увлекательной форме автор рассказывает об архитектуре, скульптуре и живописи, о жизни и творчестве крупнейших мастеров – Джотто, Леонардо да Винчи, Рафаэля, Микеланджело, Тициана, а также об их вкладе в сокровищницу мировой художественной культуры.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Лев Дмитриевич Любимов

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство
Как начать разбираться в архитектуре
Как начать разбираться в архитектуре

Книга написана по материалам лекционного цикла «Формулы культуры», прочитанного автором в московском Открытом клубе (2012–2013 гг.). Читатель найдет в ней основные сведения по истории зодчества и познакомится с нетривиальными фактами. Здесь архитектура рассматривается в контексте других видов искусства – преимущественно живописи и скульптуры. Много внимания уделено влиянию архитектуры на человека, ведь любое здание берет на себя задачу организовать наше жизненное пространство, способствует формированию чувства прекрасного и прививает представления об упорядоченности, системе, об общественных и личных ценностях, принципе группировки различных элементов, в том числе и социальных. То, что мы видим и воспринимаем, воздействует на наш характер, помогает определить, что хорошо, а что дурно. Планировка и взаимное расположение зданий в символическом виде повторяет устройство общества. В «доме-муравейнике» и люди муравьи, а в роскошном особняке человек ощущает себя владыкой мира. Являясь визуальным событием, здание становится формулой культуры, зримым выражением ее главного смысла. Анализ основных архитектурных концепций ведется в книге на материале истории искусства Древнего мира и Западной Европы.

Вера Владимировна Калмыкова

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство
Безобразное барокко
Безобразное барокко

Как барокко может быть безобразным? Мы помним прекрасную музыку Вивальди и Баха. Разве она безобразна? А дворцы Растрелли? Какое же в них можно найти безобразие? А скульптуры Бернини? А картины Караваджо, величайшего итальянского художника эпохи барокко? Картины Рубенса, которые считаются одними из самых дорогих в истории живописи? Разве они безобразны? Так было не всегда. Еще меньше ста лет назад само понятие «барокко» было даже не стилем, а всего лишь пренебрежительной оценкой и показателем дурновкусия – отрицательной кличкой «непонятного» искусства.О том, как безобразное стало прекрасным, как развивался стиль барокко и какое влияние он оказал на мировое искусство, и расскажет новая книга Евгения Викторовича Жаринова, открывающая цикл подробных исследований разных эпох и стилей.

Евгений Викторович Жаринов

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Культура и искусство

Похожие книги

Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917
Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917

В окрестностях Петербурга за 200 лет его имперской истории сформировалось настоящее созвездие императорских резиденций. Одни из них, например Петергоф, несмотря на колоссальные потери военных лет, продолжают блистать всеми красками. Другие, например Ропша, практически утрачены. Третьи находятся в тени своих блестящих соседей. К последним относится Александровский дворец Царского Села. Вместе с тем Александровский дворец занимает особое место среди пригородных императорских резиденций и в первую очередь потому, что на его стены лег отсвет трагической судьбы последней императорской семьи – семьи Николая II. Именно из этого дворца семью увезли рано утром 1 августа 1917 г. в Сибирь, откуда им не суждено было вернуться… Сегодня дворец живет новой жизнью. Действует постоянная экспозиция, рассказывающая о его истории и хозяевах. Осваивается музейное пространство второго этажа и подвала, реставрируются и открываются новые парадные залы… Множество людей, не являясь профессиональными искусствоведами или историками, прекрасно знают и любят Александровский дворец. Эта книга с ее бесчисленными подробностями и деталями обращена к ним.

Игорь Викторович Зимин

Скульптура и архитектура