Как мы жили в СССР

Когда был впервые показан этот фильм Станислава Ростоцкого, мне исполнилось лишь семь лет, и я, конечно, его не смотрел. Но через многие годы понял, что именно с «Доживем до понедельника» начался в кино мой собственный мир. Или, точнее, мир моего поколения. Поколения семидесятников. Какие бы фильмы, выходившие до 1968 года, я ни смотрел, всегда было ощущение, что это – история. Это – про мир моих родителей или даже про мир дедушек и бабушек. Про то, что минуло давно или совсем недавно. А в «Понедельнике» все оказалось моим. Новостройки, в которых я вырос… Лица ровесников, которые меня окружали… Серенькая школьная форма, которую я впервые надел как раз в том самом шестьдесят восьмом году… Музыка, которая тревожит и утешает… Потрясающий Вячеслав Тихонов в роли Учителя, которого я всегда мечтал иметь, но, увы, никогда не имел… А самое главное – проблемы, которые стали моими, когда я наконец до них дорос.

Почти тогда же появился фильм «У озера» стареющего Сергея Герасимова. Вроде бы он почти о том же: старики и молодежь, школа и путь во взрослую жизнь. Но на деле в нем всё совсем иначе. Идеальный отец – идеальная дочь. Выдуманные монологи 17-летней девочки, обладающей почему-то мудростью 40-летней женщины. И скука высосанного из пальца мира, которую не скрашивают даже красоты Байкала. «Мудрость» ясна настолько, что трудно досмотреть до конца.

В «Доживем до понедельника» мир раскрывается по-другому. Сколько раз смотрел я это кино – каждый раз находил в нем новый пласт. Сначала казалось, что это фильм о советской школе, о том, как надо учиться и как преподавать. Затем – что это фильм о стране, которая именно в шестьдесят восьмом окончательно распростилась с оттепелью и вошла в унылый брежневский застой, вырастивший все наше семидесятническое поколение. Позже – о том, что «счастье – это когда тебя понимают». Достигнув возраста главного героя, я осознал наконец: фильм о том, что тебя никогда по-настоящему не понимают и что счастья вообще на земле нет. А когда я героя Тихонова перерос, то внезапно сообразил, что счастье, наверное, это когда ты понимаешь других, можешь поставить себя на их место и ощутить не только собственные, но и их проблемы.

Кстати, поняв это, понимаешь еще и то, как, в общем-то, нормальные люди формируют плохую социальную систему, поскольку вынуждены адаптироваться к реальным условиям жизни. Понимаешь, как старые учителя из «Доживем до понедельника» растили себе смену – тех самых сегодняшних учителей, которые вначале с энтузиазмом принимали перестройку, читали умные толстые журналы, ходили на митинги, произносили в классе правильные слова, а затем жили на ничтожную зарплату, нищали, старели, разочаровывались в демократии и, наконец, фальсифицировали результаты выборов… поскольку такова жизнь.

Когда-нибудь в будущем, перед смертью, я посмотрю этот фильм в очередной раз и тогда, возможно, пойму все, что в нем заложено… Даже то, что не понимали во второй половине шестидесятых его создатели.

«Адъютант его превосходительства» (1969)

Этот сериал Евгения Ташкова обычно не относят к числу знаковых фильмов советского кинематографа. Но я ведь пишу эти тексты не с позиций кинокритика, а с позиций автора, описывающего ушедшую эпоху. И «Адъютант» обязательно должен быть показан в нашем «Втором кинозале». Не столько как многосерийный фильм, отразивший начало эпохи, сколько как фильм, способствовавший ее формированию. И ставший для меня одним из детских потрясений.

Посмотрел «Адъютанта» я, конечно, не в первый показ, но где-то в начале 1970‑х, когда был еще школьником. Смотрел как подросток, которому нужны на экране интрига, динамика, приключения. Всего этого там и впрямь было много. Во всяком случае, по меркам советского времени, не слишком баловавшего зрителей такой кинопродукцией. Но неожиданно для себя я получил вместе с аполитичными впечатлениями важнейшую информацию историко-политического свойства.

В школе мне, как всем советским детям, рассказывая о Гражданской войне, говорили про хороших красных и плохих белых. Но фильм выстроен совершенно иначе, нежели советские учебники. Интеллигентные белые, интеллигентные красные… и между ними всякая мразь: бандиты, предатели, садисты – люди из простонародья. Того самого простонародья, которое, согласно учебникам, обладало сплошными достоинствами и должно было по мере осмысления ситуации переходить к красным.