Как мы принимаем решения

Лишь недавно ученые выяснили, как префронтальная кора делает это. Ключевой элемент — особый вид памяти, известный как оперативная память. Название очень точное: помещая информацию в специальный буфер, где ею можно воспользоваться и анализировать, мозг в то же время может оперировать всей информацией, поступающей из других участков коры. Он способен определять, какая информация, если таковая имеется, существенна для проблемы, которую он пытается решить. К примеру, исследования показывают, что нейроны в префронтальных областях будут возбуждаться в ответ на стимул — такой как вид некоторых приборов в кабине пилота, — и они будут находиться в возбужденном состоянии еще несколько секунд после исчезновения стимула. Эта остаточная активность позволяет мозгу устанавливать творческие ассоциации, когда, казалось бы, несвязанные ощущения и идеи накладываются друг на друга. (Ученые называют это фазой перестройки решения проблемы, так как важная информация смешивается по-новому.) Вот почему Хейнс смог подумать об упорных рычагах, в то же время думая о том, как повернуть самолет. Как только это наложение идей произошло, клетки коры начали образовывать связи, которые до этого никогда не существовали, формируя совершенно новые сети. А затем, после того как догадка сформировалась, префронтальная кора может ее опознать: вы немедленно понимаете, что именно этот ответ вы искали. «Я не знаю, как появилась идея о разнице тяг, — говорит Хейнс. — Она просто возникла у меня в голове, совершенно неожиданно, на пустом месте». С точки зрения мозга новые идеи — это просто несколько старых мыслей, появляющихся в одно и то же время.

Способности к решению проблем, заложенные в оперативной памяти и префронтальной коре, — важнейшая характеристика человеческого интеллекта. Многочисленные исследования обнаружили сильные корреляции между баллами, набранными за тесты на оперативную память, и тестами на общий уровень интеллектуального развития. Умение удерживать больше информации в префронтальной коре и дольше удерживать эту информацию означает, что клетки мозга способны лучше образовывать полезные связи. В то же время рациональный мозг должен в свою очередь строго отсеивать все посторонние мысли, так как они могут привести к образованию бесполезных связей. Если вы не обладаете достаточной дисциплиной для того, чтобы самостоятельно решать, о чем думать, — а пилоты рейса 232 были необычайно дисциплинированы, — вы не сможете хорошо проанализировать стоящую перед вами проблему. Вас будет распирать от всевозможных идей, среди которых вы попросту не сумеете распознать правильную догадку.

Возьмем, к примеру, фугоиды. Когда самолет начал качаться вверх и вниз, первым порывом Хейнса было прибавить газу, когда самолет поднимался, чтобы сохранить воздушную скорость. Но затем Хейнс заставил себя на несколько дополнительных секунд задуматься о последствиях такого подхода. Он отмахнулся от всех остальных вещей, вызывавших его тревогу (напомним, он, в частности, до сих пор не знал, как посадить самолет), и вместо этого сосредоточился на связи между упорными рычагами и углом наклона самолета. Тогда-то Хейнс и понял, что пойти в этой ситуации на поводу у своих инстинктов — смертельная ошибка. Проведенный им тщательный анализ ситуации, ставший возможным благодаря оперативной памяти, позволил ему найти новое решение. Если самолет летел вверх, скорость нужно было сбрасывать.

Подобный метод принятия решений — апофеоз рациональности. На протяжении нескольких месяцев после происшествия с рейсом 232 тренировочный центр авиакомпании «Юнайтед» в Денвере предлагал многим своим пилотам, включая летчика-испытателя из компании «Макдонелл Дуглас», проверить, сможет ли кто-нибудь из них посадить ДС10 в отсутствие гидравлики. Тренировочный центр использовал летный тренажер, который был запрограммирован на точно те же условия, с которыми столкнулся экипаж авиакомпании «Юнайтед» в тот июльский день. «Все эти пилоты пытались посадить самолет в Су-Сити, действуя точно так же, как мы», — говорит Хейнс. — Но у них каждый раз что-то случалось, и они разбивались, не достигнув аэропорта. Более того, пилоты, пытавшиеся посадить ДС-10 на летном тренажере, в среднем начинали достигать посадочной после 57 бесплодных попыток.

Хейнс — скромный человек, он утверждает, что большинство пассажиров остались в живых благодаря «удаче и слаженной командной работе». Однако посадка рейса 232 на посадочную полосу Су-Сити — несомненно, тот самый случай, когда Хейнс сам стал творцом собственной удачи. Задействовав префронтальную кору и положившись на ее нейроны, отличающиеся уникальной приспособляемостью, он смог предотвратить практически неминуемую катастрофу. Ему удалось сохранить хладнокровие и так тщательно проанализировать ситуацию, что он смог вызвать у себя столь необходимое в этой ситуации озарение. «Я не гений, — говорит Хейнс. — Но такая кризисная ситуация определенно заставляет мозг работать на полную катушку».