Как мы писали роман

Существует анекдот — не могу поручиться за его достоверность, хотя слышал я его от судьи, про человека, находившегося при смерти. Приходский пастор, добрый и благочестивый старик, пришел навестить его и, желая подбодрить, рассказал забавную историю о собаке. Когда пастор дошел до конца, больной приподнялся с постели, сел и оказал: «Я знаю случай получше. У меня когда-то была собака, — большая такая, коричневая, кривобокая…»

Обессилев, он навалился на подушки. Подошел врач и шепнул пастору, что больному осталось жить всего несколько минут.

Старый добряк-пастор взял в сваи руки руку умирающего и пожал ее.

«Мы еще встретимся», — мягко проговорил он.

Больной повернулся к нему, и в его взгляде светились умиротворение и благодарность.

«Рад слышать это… — с трудом прошептал он. — Непременно напомните мне, чтобы я досказал вам историю про эту собаку».

И он мирно скончался с улыбкой на устах.

Браун, поделившись с нами своим собачьим анекдотом, сразу же успокоился и потребовал, чтобы мы занялись нашей героиней, но у остальных в ту минуту не было никакого желания заниматься героиней. Мы молча вспоминали все собачьи истории, когда-либо слышанные нами, обдумывая, которая покажется более правдоподобной.

Мак-Шонесси делался все тревожнее я мрачнее, Браун, закончив длинную речь, которой никто не слышал, заметил не без гордости:

— Чего же вам еще? Сюжет этот никем не использован, а характеры вполне оригинальны!

Вот тут-то нашего Мак-Шонесси и прорвало.

— Кстати, о сюжетах, — сказал он и придвинул стул ближе к столу, — мне невольно пришло на память… Я никогда не рассказывал вам про собаку, которая была у нас, когда мы жили в Норвуде?

— Это не та история про бульдога? — испуганно спросил Джефсон.

— Действительно, про бульдога, — согласился Мак-Шонесси, но мне кажется, я вам никогда ее не рассказывал.

Мы по опыту знали, что спарить с ним — только продлевать пытку, а потому не стали мешать ему.

— Незадолго до того, как все это случилось, в наших местах произошло множество грабежей, — начал Мак-Шонесси, — мой отец пришел к выводу, что необходимо завести собаку. Он решил, что больше всего пригоден бульдог, и купил самого кровожадного на вид бульдога, какого ему удалось найти.

Увидев пса, матушка встревожилась.

«Надеюсь, ты не позволишь этому зверю бегать по дому! — воскликнула она. — Он непременно загрызет кого-нибудь насмерть. Я нижу это по выражению его морды».

«Я и желаю, чтобы он загрыз кого-нибудь, — откликнулся отец. — Я хочу, чтобы он бросался на грабителей и загрызал их насмерть».

«Мне неприятно слышать от тебя подобные речи, Томас, — ответила матушка, — это так не похоже на тебя. Мы имеем право защищать свое имущество, но у нас нет никакого права отнимать жизнь у наших братьев во Христе».

«Наши братья во Христе будут в полной безопасности до тех пор, пока не заберутся без приглашения к нам на кухню, — резко возразил отец. — Я оставлю этого пса в чулане при кухне, и если грабитель заберется к нам, пусть пеняет на себя!»

Почти месяц мои старики препирались из-за пса. Отец считал матушку излишне сентиментальной, а она полагала, что он чрезвычайно мстителен. Пес тем временем становился с каждым днем все свирепее на вид.

Как-то ночью матушка разбудила отца, прошептав:

«Томас, я уверена, что внизу грабитель. Я ясно слышала, как открывалась задняя дверь».

«Тем лучше. Значит, собака уже схватила его», — пробормотал отец; он ничего не слышал, и ему очень хотелось спать.

«Томас, — решительно заявила матушка, — я не могу спокойно лежать здесь, когда дикий зверь убивает нашего брата во Христе. Если ты не намерен опуститься вниз и спасти его жизнь, то я сделаю это сама».

«Что за чушь! — сказал отец, поднимаясь. — Тебе постоянно мерещатся разные шумы. Я даже думаю, что вы, женщины, именно для того и ложитесь в постель, чтобы потам садиться и прислушиваться, нет ли в доме грабителей».

Однако, чтобы успокоить жену, он натянул носки и брюки и спустился в первый этаж.

На этот раз матушка была права. В дом действительно проник вор. Окно в кладовой было открыто, а в кухне горел свет. Отец тихонько подошел к приоткрытой двери и заглянул в нее. Грабитель расположился на кухне и уплетал холодное мясо с пикулями, а тут же, у ног вора, глядя ему в лицо с восторженной улыбкой, от которой кровь леденела в жилах, сидел, виляя хвостом, наш слабоумный бульдог.

Отец быт потрясен и забыл о необходимости соблюдать тишину.

«Это же черт…» И он разразился такими словами, которые я не в состоянии повторить.

Услыхав это, грабитель вскочил и дал тягу через окно, а пес явно обиделся за грабителя.

На следующее утро мы отвели пса к собачнику, у которого его приобрел.

«Как вы думаете, зачем понадобился мне этот пес?» — спросил отец, стараясь говорить спокойно.

«По вашим словам, вы желали приобрести хорошую домашнюю собаку», — ответил тот.