Как молоды мы были

Снова хищники делят добычу.
Снова выстрелы рядом слышны.
Снова новых стервятников кличат
на просторах Великой страны.

Край отеческий неузнаваем.
Погибает родительский дом.
Мы с тобою покоя не знаем.
Мы с тобою остались вдвоем…

Снова нас к обывателям тащат.
Только сердца ресурсы бедней.
Снова день для работы – пропащий…
Сколько в жизни потерянных дней!

Мы измучились. Сникли. Устали.
Но потерянных дней не вернуть.
Не доплыли мы.
         Не дописали.
Ничего. Как-нибудь… Как-нибудь…

Все опасней вокруг. Все опасней.
Темнота настигает и днем.
И свое несогласье напрасно…
И напрасно поем мы живьем…

Мы на воле живем, как в неволе.
Трудно даже от горя вздохнуть.
Нет героев на главные роли.
Ничего… Как-нибудь… Как-нибудь…

Развлекают нас и растлевают.
Но с тобой не расстанемся мы.
Только жаль, что сердца остывают
от веселья, от этой чумы.

Сколько в песнях надуманной фальши.
Так навязчив их наглый прибой…
Нам уйти бы!
         Подальше. Подальше.
Ничего. Я с тобой. Я с тобой.

Все разбито. Остались осколки
наших разнообразных Расей.
Голоса нашей юности смолкли.
Нету больше надежных друзей.

Измельчали великие реки
и уходит из классики суть.
И со мною осталась навеки
только ты, моя Нежная Грусть.

Мы с тобою пока еще пашем,
хоть дается нам все нелегко…
До нечаянной Радости нашей
словно в юности, – так далеко.

С каждым днем нам все горше и горше,
с каждым днем все трудней и трудней.
Только ты для меня все дороже,
все родней, все родней, все родней…

Гнусный век не попросит прощенья.
Не вздохнет, опечалившись, Русь.
Только ты для меня утешенье,
только ты, моя Нежная Грусть.

Наши птицы уже не летают.
Наши песни уже не звучат.
Даже правда дороги не знает…
Нет пути ни вперед, ни назад.

Ты сама понимаешь, родная:
перепутье – не истинный путь.
Ничего. Как-нибудь дохромаю…
Ничего. Как-нибудь… Как-нибудь…

«Опадает, как ясень, стих…»