Как микробы управляют нами

Гилберт пригласил сюда Люна и Уайгерт, чтобы обсудить с ними, как воплотить свои идеи в жизнь в более широком масштабе. Руководствуясь тем, что он узнал в жилых домах, океанариуме и больнице, Гилберт планирует заняться формированием микробиома городов, начиная с Чикаго. Люн для этого – идеальный партнер. В нескольких своих зданиях он расположил вентиляционную систему так, чтобы она проходила через стену растительности. И красиво, и воздух очищается. А от предложения Гилберта усеивать стены микробными шарами – кстати, я предложил назвать их Baccy Balls – он в восторге. Уайгерт мысль о задействовании бактерий в строительстве тоже нравится. Она спрашивает Гилберта, будут ли шарики работать как в домах экономического класса, так и в роскошной обстановке небоскребов. Да, отвечает он. Ему хочется сделать их стоимость как можно ниже – они должны обходиться хозяевам куда дешевле, чем целая стена из растений.

Уайгерт, воодушевившись, заводит разговор о вечной проблеме Чикаго – затоплении зданий. Канализация нередко забивается, а из-за изменения климата, вероятно, будет забиваться еще чаще. «А можем ли мы что-нибудь сделать с затоплением или его последствиями, например плесенью?» – задает вопрос она. «Вообще-то можем», – отвечает Гилберт. В одном из своих проектов он сотрудничал с компанией L’Oréal и занимался поисками бактерий, способных предотвращать появление перхоти и дерматита, мешая грибку появляться на коже головы. Возможно, эти микробы когда-нибудь станут основой пробиотического шампуня от перхоти. Однако они же могут помочь в создании «микробных болот», благодаря которым дома после затопления не зарастут плесенью. Во время затопления плесень получит вдоволь воды, а с ней – целый отряд противогрибковых микробов. «Эдакая встроенная автоматическая защита от плесени», – объясняет Гилберт.

«А насколько все это реально? На какой вы стадии?» – спрашивает Уайгерт.

«Противогрибковые средства у нас уже есть, теперь мы пытаемся разобраться, как поместить их в пластиковую упаковку, – рассказывает Гилберт. – Еще два-три года, и у нас появится то, что можно будет без угрызений совести применять в жилом доме, ну, не считая дома наших коллег, у них и сейчас можно. А года через три-четыре, думаю, у нас будет надежный продукт, который можно будет пускать в производство».

Я улыбаюсь: вечно ученые с оптимизмом заявляют, что все, над чем они сейчас работают, можно будет применить в жизни через пять лет.

Гилберт смеется: «Я-то сказал, что нужно три-четыре года, так что оптимизма мне точно не занимать».

Люну, кстати, тоже. «Убивать бактерий мы наловчились, теперь пора снова с ними подружиться, – говорит он. – Мы пытаемся понять, как бактерии могут помочь нам в среде, которую построили мы сами.

Я интересуюсь его мнением как дизайнера, когда здания действительно начнут строить с оглядкой на бактерий.

Он задумывается. «Скажем, лет через пять?»

Манипулирование микробиомом зданий и городов – далеко не главная задача Гилберта. Он изучает микробиом не только больницы и океанариума, но и местного тренажерного зала и общежития при колледже. Благодаря проекту «Домашний микробиом» стало известно, что человека можно в какой-то мере отследить по оставляемым им микробам. Гилберт вместе с Робом Найтом (эти двое – близкие друзья) пытается найти применение этому в судмедэкспертизе. Он исследует микробов на станциях водоочистки, в поймах рек, в водах Мексиканского залива, где не так давно произошел разлив нефти, в прериях, в отделении интенсивной терапии новорожденных и в винограде сорта «мерло». Он занимается поиском микробов, способных предотвратить появление перхоти, вызывающих аллергию на коровье молоко и задействованных в развитии аутизма. Он пытается найти в пыли микробов, благодаря которым станет понятно, почему у приверженцев двух американских религиозных течений – амишей и гуттеритов – так сильно различается статистика приступов астмы и аллергии. Он хочет выяснить, как на протяжении дня изменяется микробиом нашего кишечника и как это влияет на нашу склонность к ожирению. Он анализирует образцы микробов из организмов нескольких десятков диких бабуинов, чтобы узнать, есть ли что-то особенное в микробиоме самок, успешнее всех вскармливающих детенышей.