Он любит ее за то, что она не такая маменькина дочка, как все, веселая, не ссорится, носит распущенные волосы, что у нее нет отца, что какая-то такая славная.
Она любит его за то, что не такой, как все мальчики, не хулиган, за то, что смешной, что у него светятся глаза, красивое имя, что какой-то такой славный.
Прячутся и любят друг друга.
Он любит ее за то, что похожа на ангела с картины в боковом крыле алтаря, что она чистая, а он нарочно ходил на одну улицу посмотреть на «такую» у ворот.
Она любит его за то, что согласился бы жениться при единственном условии: никогда не раздеваться в одной с ней комнате. Целовал бы ее два раза в год только в руку, а раз по-настоящему.
Испытывают все чувства любви, кроме одного, грубо заподозренного, что звучит в резком: «Вместо того чтобы романами заниматься, лучше бы ты… Вместо того чтобы забивать себе любовью голову, лучше бы ты…»
Почему выследили и травят?
Разве это плохо, что они влюблены? И даже не влюблены, а просто очень, очень любят друг друга? Даже больше, чем родителей? А быть может, это-то и грешно?
А случись кому умереть?.. Боже, но ведь я прошу здоровья для всех! Любовь в период созревания не является чем-то новым.
Одни влюбляются еще детьми, другие еще в детском возрасте издеваются над любовью.
– Она твоя милка? Она уже тебе показала?
И мальчик, желая убедить, что у него нет милки, подставляет ей ногу или больно дергает за косу.
Выбивая из головы преждевременную любовь, не вбиваем ли мы тем самым преждевременный разврат?