Как любить ребенка (часть 1)

Номера пролеток, кресел в театре, срок уплаты за квартиру — чего только не выдумали люди для порядка. Все это, конечно, нужно знать, но на того, в чьем солдафонском уме, воспитанном на полицейских параграфах, зародится мысль подчистить живую книгу природы, на того свалится тяжкое бремя тревог, разочарований и неожиданностей.

Я считаю своей заслугой, что никогда не отвечал на приведенные выше вопросы рядом цифр, которые я назвал мелкими истинами. Ведь не то важно, какие зубы режутся сначала — нижние или верхние, резцы или клыки, — каждый, имеющий календарь и глаза, может установить это, важно понять, что такое живой организм и что ему нужно, — это и есть искомая большая правда, к ней можно прийти только в процессе исследований.

Даже добросовестным врачам приходится выработать две манеры поведения: для разумных родителей они ученые, имеющие право на сомнения и предположения, трудные задачи и интересные проблемы. Для авторитарных — безучастные гувернеры: от сих до сих, и отметка ногтем на странице букваря.

— По ложечке через каждые два часа.

— Яичко, полчашки молока и два бисквитика.

37

Внимание! Или мы сейчас договоримся, или навсегда разойдемся. Каждая мысль, которая жаждет ускользнуть и укрыться, каждое слоняющееся само по себе чувство должны быть усилием воли призваны к порядку и расставлены в образцовом военном строю.

Я взываю о Magna Charta Libertatis, о правах ребенка. Может, их больше, но я нашел три основных.

1. Право ребенка на смерть.

2. Право ребенка на сегодняшний день.

3. Право ребенка быть тем, что он есть.

Нужно понимать их, чтобы при распределении этих прав совершить как можно меньше ошибок. Ошибки должны быть, и не надо их бояться: сам ребенок с поразительной проницательностью исправит их, только бы нам не ослабить в нем этой ценной способности, мощной защитной силы.

Если мы дали ему слишком много еды или что-то неподходящее — скисшее молоко, несвежее яйцо — его вырвет. Если мы дали ему неудобоваримую информацию — он не поймет ее, глупый совет — он не примет его, не послушается.

То, что я скажу сейчас, не пустая фраза: счастье для человечества, что мы не можем принудить детей поддаваться воспитательским влияниям и дидактическим покушениям на их здравый ум и здоровую человеческую волю.

Во мне еще не сформировалось и не утвердилось понимание того, что первое бесспорное право ребенка есть право высказывать свои мысли, активно участвовать в наших рассуждениях и выводах о нем. Когда мы дорастем до его уважения и доверия, когда он поверит нам и скажет, в каких правах он нуждается, — меньше станет и загадок, и ошибок.

38

Горячая, умная, владеющая собой любовь матери к ребенку должна дать ему право на раннюю смерть, на окончание жизненного цикла не за шестьдесят оборотов солнца вокруг земли, а всего за одну или три весны. Жесткое требование для тех, кто не хочет нести трудов и убытков родов более двух-трех раз.

«Бог дал, бог и взял», — говорят в народе, где знают живую природу, знают, что не всякое зерно даст колос, не всякая птаха родится способной к жизни, не всякий корешок вырастет в дерево.

Распространено мнение, что чем выше смертность среди детей рабочих, тем более сильное поколение остается жить и вырастает. Нет, это не так: плохие условия, убивающие слабых, ослабляют сильных и здоровых. В то же время мне кажется справедливым, что чем больше мать из состоятельных слоев общества ужасает мысль о возможной смерти ее ребенка, тем меньше у него возможности стать хотя бы более или менее самостоятельным духовно человеком. Всякий раз, видя в комнате, крашенной белой масляной краской, среди белых лакированных предметов белого ребенка в белом платьице с белыми игрушками, я испытываю неприятное чувство: в этой хирургической палате, ничуть не похожей на детскую комнату, должна воспитываться бескровная душа в анемичном теле. «В этом белом салоне с электрической игрушкой в каждом углу можно получить эпилепсию», — говорит Клодина. Может, более подробные исследования покажут, что перекармливание нервов и тканей светом так же вредно, как недостаток света в мрачном подвале.

У нас есть два выражения: свобода и вольность. Свобода, думается, означает принадлежность: я располагаю собой, я свободен. В вольности же мы располагаем своей волей, то есть действием, родившимся из стремления. Наша детская комната с симметрично расставленной мебелью, наши вылизанные городские сады — это не то место, где может проявить себя свобода, это не та мастерская, где нашла бы свое выражение действенная, творческая воля ребенка.

Комната маленького ребенка возникла из ячейки акушерской клиники, а той диктовала свои предписания бактериология. Желая уберечь ребенка от бактерий дифтерита, не переносите его в атмосферу, насыщенную затхлостью скуки и безволия. Сегодня нет удушливого запаха сохнущих пеленок, зато появился дух йодоформа.

Очень много перемен. Уже не только белый лак мебели, но пляжи, загородные экскурсии, спорт, скаутское движение. Чуть больше свободы, но жизнь ребенка все еще пригашена, придавлена.

39

«Ку-ку, бедная лапочка, где у тебя бобо?»