Как избавиться от тревоги, депрессии и раздражительности

Человек опасается травмы, которая может быть нанесена его личности, так, словно бы личность смертна. На деле же смертно лишь тело, а потому, какие бы страдания ни выпали на нашу долю, личность продолжает жить, пока живо тело. В этом смысле нашей личности ничего не угрожает.

Виктор Траст

Если подкорка ответственна за реализацию самых что ни на есть простых и одновременно жизненно важных потребностей организма (впрочем, и они у человека весьма осложнены), то кора, т.е. человеческое сознание, напротив, движется к целям высшим, поскольку «высший свет», нами описанный, других целей не знает и знать не хочет. Никто из животных не обладает самолюбием и самоуважением, никто из них не пытается доказать свою «индивидуальность», никому из живых существ, кроме человека, конечно, и в голову не придет, что можно потратить свою жизнь на достижение карьерного успеха, на изучение «загадочных сил природы», на творчество, в конце концов! Все это ведомо только человеку, причем любому для этого не нужно быть ни ученым, ни художником, для этого вполне достаточно быть «обычным, среднестатистическим человеком».

Но и здесь, как мы замечаем при внимательном наблюдении, трудится все тот же беспокойный и неутомимый инстинкт самосохранения. Только если на уровне подкорки он решает задачи биологического выживания, здесь — в сознании — перед ним иная цель, а именно — социальное выживание. Желание получить высокий социальный статус и одобрение, желание признания и уважения, желание высоких прибылей и сексуального успеха, желание, наконец, познать истину или создать шедевр — все это работа инстинкта самосохранения с «материалом» сознания. Причем всякое крушение такого желания-мечты-надежды мы воспринимаем как жизненную трагедию, как своего рода гибель. Почему? Ответ содержится в самом термине: инстинкт самосохранения.

Двум царям нельзя служить

Получается, что у нас не один, а два инстинкта самосохранения — один тот, что из подкорки и весьма напоминает Полиграф Полиграфовича Шарикова, а второй, квартирующий в сознании, скорее подобен Филиппу Филипповичу Преображенскому. Инстинкту самосохранения, который подрабатывает в сознании, важно, чтобы «мнения» и «суждения» его были лучшими, чтобы «взгляды» и «установки» его отвечали лучшим стандартам из школьного курса литературы; чтобы мировоззрение и интеллектуальный багаж его носителя были богатыми и добротными.

Здесь инстинкт самосохранения мало волнуется о сохранении жизни своего носителя (если затронута честь, то жизнью можно и пожертвовать), скорее его будет беспокоить другое: как бы кто чего худого не сказал, плохого не подумал, не осудил, а лучше согласился бы и поддержал. Здесь инстинкт самосохранения защищает «статус», «авторитет», «роль» и, соответственно, все, что к ним так или иначе относится — начиная от денежных знаков, заканчивая знаками внимания со стороны признанных красавиц или красавцев.

Мы никогда не сможем достичь полного господства над природой, наш организм — сам часть этой природы — всегда останется структурой бренной и ограниченной в своих возможностях приспособления и деятельности.

Зигмунд Фрейд

Инстинкту самосохранения подкорки все эти «телячьи нежности» ни к чему, ему и галстук претит, и от «шпилек» ноги болят. Эта персона — сирота казанская, в «академиях не обучалась», «университетов не оканчивала». Она бы с удовольствием и блох руками ловила, и на полатях спала, и нужду свою (любую) справляла бы где угодно. А если о чем этот инстинкт самосохранения и думает, так только о том, чтобы «тряпкою по морде» не получить, а много лучше бы — «водочки да селедочки».

Однако в сознании инстинкт самосохранения приобретает черты рафинированного эстета, здесь он защищает уже не жизнь, а честь, включая социальное положение, славу, почет, уважение и т.д., и т.п. Именно он не покладая рук трудится над формированием наших «мнений», «взглядов», «установок», «понимания», «представления», «системы ценностей», «мировоззрения», над нашими «принципами», в конце концов. Страх потерять лицо зачастую толкает нас на фантастические подвиги! Но что мы в действительности боимся потерять?