Как избавиться от соперницы

Моя коллега рассказывала, как однажды наблюдала из окна забавную сцену. Полина вышла из подъезда, прошла какое-то расстояние, а потом, очевидно, решила проверить, на месте ли доверенные ей ценности. А деньги и ключи она клала в маленький кошелек, подаренный хозяйкой, который прятала в панталонах — в прежние годы некоторые женщины носили такие длинные панталоны до колен, с резинкой внизу. (В народе они были известны под названием «китайские штаны «Дружба»). И на глазах изумленных прохожих Полина подняла юбки (а она носила сразу три), спустила до колен панталоны (их тоже было две пары) и стала шарить в них в поисках кошелька. Не обнаружив его, она всполошилась, стала хлопать себя по бедрам, потом сняла одну за другой обе пары панталон и разложила их на земле. Найдя кошелек, она облачилась в обе «Дружбы», ещё раз удостоверилась, что ценности в «надежном месте», и только после этого оправила свои юбки и степенно пошла дальше, не обращая внимания на толпу, которая собралась поглазеть на такое диковинное зрелище. Здесь я привожу рассказ её хозяйки лишь для того, чтобы продемонстрировать, насколько непритязательными бывают вкусы мужчин.

С точки зрения женщины, даже забулдыга не прельстился бы Полиной, даже в темноте, даже после бутылки водки.

Тем не менее, муж моей коллеги, интеллигентный человек с высшим образованием, на Полину польстился, невзирая на её слабоумие, и непривлекательную внешность. У Полины было грубое, обветренное, кирпично-красное от загара лицо, в свои сорок лет она выглядела на шестьдесят. Волосы Полина стригла сама. Как говорила её хозяйка, прическа Полины называлась «тифозный барак», и напоминала прическу беспризорника к тому же у Полины была костлявая угловатая мужеподобная фигура с широкими плечами и очень сильными руками, большими кистями с узловатыми пальцами, шершавой от грубой деревенской работы кожей. Одевалась она как «огородное пугало», так как ничего себе не покупала, носила чужие обноски, а заработанные деньги копила. Даже ту одежду, которую отдала ей хозяйка из своего гардероба, чтобы домработница выглядела поприличнее, Полина складывала в свой огромный потрепанный чемодан, считая его содержимое своим «приданым». А поскольку она была «на работе», то считала нужным одеваться «попроще». У неё был 41 размер обуви, но Полина носила старые туфли хозяина 43-го размера, шаркая ими по квартире, несмотря на мольбы хозяйки сменить их на подаренные тапочки. Однако новенькие тапочки тоже лежали в заветном чемодане с «приданым».

О личной гигиене Полина не имела понятия, и хозяйке так и не удалось добиться, чтобы домработница хотя бы мыла руки после посещения туалета, не говоря уже о душе, мытье головы и прочем — на все её советы Полина неизменно отвечала, что в деревне у неё не было своей бани, — «она привыкла и так».

Полина устраивалась на ночь на кушетке на кухне — в квартире было всего две комнаты, в одной располагались дети, в другой хозяева. Домработница громко храпела, так что спать с ней в одной комнате было просто невозможно. К тому же, амбре… Свои юбки и кофты на ночь она снимала, оставаясь в панталонах и сорочке неопределенного цвета.

И вот такую женщину сделал своей любовницей муж моей коллеги!.. Как-то раз, проходя ночью в туалет хозяин, вошел в кухню и прилег на кушетку к Полине… и потом он стал делать это регулярно.

Чем уж прельстила его эта несчастная женщина, которая понятия не имела ни о нормальном сексе, ни о личной гигиене?!.. Полина потом мне рассказывала, что хозяин мог «пристроиться» сзади, когда она что-то делала на кухне или стирала белье, и, задрав все три её юбки, в течение нескольких минут, «по-быстрому», совершить с нею половой акт. А его жена в этот момент могла находиться где-то поблизости, в комнате, и дети тоже. И бедная женщина стояла, замерев до тех пор, пока он не застегивал брюки. Его не смущали даже её панталоны, которые Полина никогда не стирала, и пренебрежение личной гигиеной.

У Абрама умерла жена. Собрались многочисленные родственники, знакомые, соседи. Время выносить тело, а Абрама нигде не могут разыскать. В конце концов нашли его на чердаке в недвусмысленной позе с домработницей.

— Абрам, у тебя такое горе, у тебя умерла жена, ты соображаешь, что ты делаешь?

Тот, в задумчивости:

— У меня такое горе, у меня умерла жена, я не соображаю, что я делаю…

Анекдот