Как исправить прошлое

Сицилия! Значит, вот куда он отправился после тюрьмы зализывать свои раны – в семью матери, туда, где родился! Молясь, чтобы он снова туда убрался, Тина сказала:

– Мне очень жаль. Ты зря ехал в такую даль. Твоей матери здесь нет.

– Где она? – жадно спросил он.

Стараясь не выдать жалости, она вскинула подбородок.

– Откуда мне знать?

– Действительно, откуда, – тусклым от разочарования голосом отозвался Джованни.

– Джо, – сочувственно вырвалось у нее.

Он поднял ее на ноги и отступил, открывая дверь на улицу.

– Ты, кажется, собиралась в кафе?

Полуслепая от слез, она кивнула и вышла на горячее солнце. Джованни направился к своей машине, и с каждым его шагом Тина чувствовала, как ее сердце рвется на части.

Она добилась своего – он уезжает и... О Господи! Нет, ей надо побыть одной, погулять, поплавать... Любое физическое усилие заставит ее позабыть о нем и о черных днях, вернувшихся терзать ее память.

Опустошенная, она вошла в кафе, но, стоя у стойки, глядя на мелом написанное на доске меню, поняла, что уже не хочет есть.

– Тин! Ты в порядке? – обеспокоено глянула на нее Тереза Сильва.

– Конечно. Так, задумалась... Школьные проблемы! – И выразительно закатила глаза.

– Ты слишком много работаешь, вот что! Отдохни сегодня: день будет жаркий. Мануэль с ног сбился, стараясь, чтобы к сегодняшним свадьбам все было свежим. – Тереза улыбнулась, как всегда, когда говорила о сыне, и Тина улыбнулась в ответ.

– Я так и думала, что ему придется заняться заготовкой продуктов. И дедушка оставил длиннющий список для наших рабочих, чтобы все лимузины сверкали как солнышко.

– От свадеб всем прибыль, – усмехнулась Тереза. – Что ты будешь? Сэндвич с тунцом или...

– Сэндвич и булочку с ананасом. И немного фруктов, – ответила Тина, стараясь, чтобы голос звучал оживленно.

И все-таки, выйдя из кафе, она почувствовала, как на руку капают слезы, и сердито вытерла глаза кулаком. Дверь за спиной отворилась, кто-то вышел.

– Тин, что-то неладно, я же вижу, – раздался мягкий голос Терезы. – Это из-за Адрианы? Ты устала? Конечно, нагрузка огромная, и работа, и прочее...

– Нет, – шмыгнула она носом. – Я справляюсь. Ты же знаешь, как я люблю ее.

– И все-таки это нелегко. Думаю, помощь бы тебе не помешала.

– Нет, – покачала головой Тина. Скоро даже помощь приходящей сиделки Лал будет им не по средствам. – Мы справимся. Я могу взять работу на лето. Пойду, например, в жонглеры! – Она усмехнулась. – Это я умею!

– Ты святая, – обняла ее Тереза.

– Святые не раскисают по пустякам, а распространяют вокруг солнечное сияние, – улыбнулась сквозь слезы Тина и вскинула голову. Вот что ей нужно – солнце! Побыть одной, подумать, восстановить силы. Адриана, слава Богу, не здесь, Джованни уехал. Нужно на море, на простор, не то спятишь. – Поеду сейчас на пляж, буду нежиться на солнышке, плавать, дышать, гулять, – решительно сказала она, вытерев слезы.

– Вот и умница, – обрадовалась Тереза. – Счастливо тебе!

С этими напутственными словами Тина и отправилась восвояси. Река Сассекс от Этернити к морю разветвлялась на несколько рукавов. Здесь дремали над удочками рыбаки и влюбленные могли побыть наедине, нежась в лодке на солнышке, разговаривая, мечтая. Мечтая о любви. О Джованни.

Тина грустно вернулась домой, собрала все, что нужно, чтобы провести день на пляже, и поехала. Город остался позади, уступив место покатым холмам и поросшим черникой низинам. Свежий соленый воздух действовал успокаивающе.

Устав от уборки квартиры или от тяжелых проблем, с которыми приходилось разбираться по долгу службы, она нередко приезжала сюда, порой с Адрианой, но чаще – одна. И от души радовалась, наблюдая за болотными птицами – утками, чомгами и редкими хохлатыми цаплями.

Ветер с Атлантики трепал ей волосы, доносил запах выброшенных на берег водорослей. Небо устремлялось в бесконечность, привнося в жизнь надежду, и так ярко полыхало на закате, что домой она всегда возвращалась отдохнувшей и обновленной. Улыбаясь при мысли, что именно так и проведет сегодняшний день, при повороте к пляжу Тина поглядела в зеркало заднего обзора.

– О Господи!

Следом за ней шла вкрадчиво-приземистая, порочно блестящая машина. «Ламборджини» Джованни! Другой такой нет во всем Массачусетсе, не говоря уж об Этернити.

Она резко нажала на акселератор и через минуту-другую была у стоянки у Нек-Бич. Джованни припарковался рядом и, привлекая к себе общее внимание, неторопливо выбрался из машины – ни дать ни взять звезда Голливуда.

– Ну, это уж слишком! – Вне себя от негодования, Тина схватила сумку и бросилась к деревянной лестнице, ведущей в дюны. Значит, он не сдался! Будет продолжать расспросы, пока кто-нибудь не брякнет ему про Адриану.

Взбегая по лестнице, она оглянулась. Джованни, совершенно не торопясь, длинными шагами преодолевал пространство, светлые волосы были взлохмачены ветром, глаза скрыты темными стеклами очков.

В нормальных условиях она нашлась бы, как отбрить приставалу, но у входа в женскую раздевалку стояла на рабочем посту ученица ее школы, и впервые в жизни Тина усомнилась, мудро ли это – в одном и том же месте жить и работать.