Как Иисус стал богом

Более того, несмотря на это нежелание, Октавиана превозносили как «Сына Бога» уже в 40 году до н. э. – за годы до того, как он стал императором – и данный титул встречается на монетах уже в 38 году до н. э. Декрет, изданный греческим городом Кос, прославляет Августа как бога Себастоса (греческий эквивалент латинского слова «Август») и указывает, что он «своими благодеяниями всему роду людскому превзошел даже богов Олимпа». Для простого смертного такие претензии покажутся непомерно высокими, но для восторженных поклонников Августа он был больше, чем богом. После своей смерти Август был обожествлен и назван «божественным» или «ставшим божеством», или «причисленным к сонму богов». Когда его тело было кремировано, согласно Светонию, один римский чиновник высокого ранга утверждал, что «видел, как образ сожженного воспарил к небесам». Августа продолжали почитать как бога и римляне, жившие позже, в том числе его преемники на императорском троне[10].

Культ императора

Для историка Древнего мира слово культ не несет никаких негативных коннотаций, которые оно может иметь сегодня – подразумевая экстремистскую религиозную секту со странными верованиями и практиками. Это просто укороченная форма термина cultus deomm, что означает «возделывание богов», близкий эквивалент того, что мы сегодня называем «религией» (точно так же, как слово «агрокультура» значит «возделывание полей»). Римский культ императора возник при Августе и продолжался в правление его преемников, многие из которых не разделяли его нежелание считаться проявлением божества на земле[11].

В речи знаменитого римского оратора Квинтиллиана (35-100 годы н. э.) нам объясняют, каким образом ораторам следует возносить хвалу богам, выступая перед публикой: «Некоторых хвалить должно, что рождены бессмертными; других, что бессмертие приобрели своею добродетелью: что видим в особе государя нашего [императора Домициана], коего благочестие служит украшением настоящего века» (Риторические наставления, 3.7.9)[12]. Квинтиллиан утверждает, что некоторые боги были рождены таковыми (например, великие боги греческой и римской мифологии), а другие «бессмертие приобрели своею добродетелью» – то есть стали божественными благодаря своим удивительным деяниям, причем с некоторыми из них это произошло уже в «настоящем веке». Здесь он подразумевает двух предыдущих императоров: Веспасиана, отца Домициана, и его брата Тита, которые оба были обожествлены.

Обычно император официально провозглашался богом после смерти голосованием римского Сената. Нам сейчас это может показаться немного странным, поэтому, возможно, лучше исходить из того, что Сенат не столько делал кого-то божеством, сколько признавал божественную личность в их среде. Признание основывалось на том, что данная личность обладала властью и творила благодеяния. А кто обладал большей властью и, следовательно, творил больше благодеяний, чем римские императоры? Так называемые плохие императоры (а их было немало) не удостаивались после смерти божественных почестей, но хорошие удостаивались. Как в случае с Октавианом, многих из них почитали как богов еще при жизни. Поэтому мы находим надпись, высеченную на камне в городе Пергамоне, которая воздает славу «богу Августу Цезарю», и другую – в городе Милете, посвященную Гаю, иначе известному в истории как Калигула (позже считавшемуся одним из самых дурных императоров – но эта надпись была сделана еще при его жизни), в которой говорится: «Гай Цезарь Германик, сын Германика, бог Себастос». По крайней мере при жизни Калигула иногда считался божественным.

В течение многих лет специалисты бились над проблемой, как понимать развитие культа императоров в течение всей истории Римской империи – в особенности идею, что живой человек мог считаться богом. Неужели люди не видели, что император был таким же человеком, как и все прочие? Ему приходилось есть и пить, отправлять другие естественные функции организма; он имел не только сильные стороны, но и личные слабости – был во всех отношениях смертным. В каком же смысле слова его могли всерьез принимать за бога?