Как я украла ректора

– Оригинальное название, – Гаррисон кивнул на вывеску с разбитной девицей в дырявом брючном костюме. – Почему «золотая»?

– Понятия не имею. Дядюшка Питер в молодости часто путешествовал по мирам, подсмотрел где-то. И картину оттуда же привез. Не вздумай ее критиковать, кстати! И вообще, поменьше разговаривай, не реагируй на подколки, не отводи взгляд. В случае чего – кричи, что ты со мной.

– Непременно, Тейт.

Он все еще улыбался, как будто я шутила с ним, а «Золотая блудница» – этакое чуть состаренное и измазанное кафе с мороженым и десертами, куда родители водят расшалившихся детишек, чтобы нравоучительно говорить: если будешь плохо себя вести, то станешь, как трактирщик. А одноглазый и однорукий дядюшка Питер, с ног до головы покрытый тюремными татуировками, одним своим видом мог наставить на путь истинный самого отъявленного хулигана. Или, напротив, вдохновить, здесь не угадаешь.

Но пока что мы застопорились у входа, где красовалось объявление: «Вырубишь вышибалу – можешь не платить по счету. Если он вырубит тебя – оплатишь в двойном размере и еще пару алзолов сверху». А рядом с ним еще одно: «Не оставляйте без присмотра девиц и ценные вещи. Внимание! Переступая порог «Золотой блудницы», вы берете на себя ответственность за свою жизнь и здоровье. Гробовщик – черный дом дальше по улице, при предъявлении оплаченного чека за ужин у нас – двадцатипроцентная скидка у него. Добро пожаловать!»

Последнее было дописано другими чернилами и другим почерком, изысканным, с завитушками и буквами одного размера. Наверняка Питер попросил одну из знакомых девиц со сниженной моральной ответственностью поработать над его объявлением.

– И кем же ты числишься в этом прелестном заведении? – Гаррисон поправил очки и еще раз перечитал все надписи.

– Вышибалой, – призналась я. – Не трусь, Гаррисон, меня всего-то пару раз вырубали, и то на первом курсе. Здесь довольно мило: живая музыка, хорошо поставлена развлекательная программа, неплохо кормят, а вышибалу еще и поят за счет заведения.

Дальше топтаться на пороге не было смысла, я открыла дверь и шагнула внутрь пропахшего алкоголем и потными телами зала. Здесь всегда царил полумрак, плохо разгоняемый слабенькими светильниками, а по углам сидели всякие мутные личности в капюшонах. Кажется, часть из них были наемными актерами, другие давно окочурились, но спрашивать, тем более проверять, я не решалась и относилась к ним, как к украшениям интерьера.

Питер же, как обычно, сидел за барной стойкой и лениво щелкал орешки, но завидев нас с Гаррисоном, помахал рукой, чтобы подходили ближе.

– Ты ему понравился, теперь не оплошай при знакомстве! – шепнула я. – Иначе придется спасаться бегством. Тебе. Зря, кстати, отпустил кеб.

– Я просто расскажу о невероятной любви, что сковала мое сердце. Благодаря мисс Пэриш и «Любовным страстям Розы» я теперь знаю множество нужных оборотов.

– Не вздумай! – Я пихнула его в бок и повела по залу. – Серьезно говорю: не вздумай!

Мебель здесь не меняли со дня открытия заведения, так что столы и стулья потемнели, кроме тех мест, где на них красовались свежие зазубрины и черные следы от заклинаний или обычного огня. Из центра одного торчал топор, от лезвия которого шла рыжеватая коса, завязанная на кожаный шнурок.

– С одним из твоих названых папочек я вроде как поладил, договорюсь и с этим, – вполголоса ответил Гаррисон. – Зато теперь знаю, кто научил тебя так ловко вскрывать замки.

– Дядюшка Питер всегда был честным наемником, Филч знает, что за дела свели его с отцом. А вот тот был настоящим профессионалом своего дела и кое-чему меня научил. Правда, кончил плохо: ограбил сокровищницу одного из архимагов, за что попал на виселицу.

– Кеннет Липкий – твой отец? Серьезно? Но ведь большую часть украденного им так и не нашли.

– Угу. Из-за этих слухов мне и пришлось бежать в академию, а то было многовато желающих выпытать у дочурки Липкого, куда же тот припрятал сокровища.

Сложности поступления и обучения в академиях магии компенсировались тем, что всех студентов охранял закон и гильдия магов. А желающих связываться сразу и с магической полицией, и с мстителями из гильдии, которым только дай разрешение на убийство, немного. Конечно, в такой дыре, как Дертихоул, все равно нашлись бы рисковые люди, но здесь уже подключался авторитет дядюшки Питера и Златорукого Крона, помнивших и уважавших моего папеньку.

– А ты…

Я только закатила глаза и быстрее пошла к месту вышибалы, взяла одну из валявшихся там шляп, темную, похожую на те, что носят пиратские капитаны, с длинным пером, оставила рюкзак с учебниками и тетрадями и переместилась поближе к дядюшке Питеру.

– Это что за придурок? – он взглядом указал на Гаррисона, которого уже со всех сторон окружили девчонки-подавальщицы. Гладили его, пытались познакомиться, подсовывали салфетки со своими адресами. Фальшивки, конечно, здешние работницы не стремились оправдать название заведения.

– Да так, учится со мной.

Питер прищурился и склонился над стойкой.