Как я стал боевым магом

Следующей помчалась в атаку Ангелина. Она создала барьер, не заморачиваясь на спецэффекты. Магесса рванула к танку, словно сдавала норматив на стометровку. Надо отдать должное, первый разряд ей был обеспечен, несмотря на сильно мешавший рыхлый снег. Перед самым танком она упала в сугроб. Вокруг боевой машины стремительно расширился, а потом так же быстро схлопнулся прозрачный шар искаженного воздуха, создав эффект вакуумной бомбы. Снег взметнулся на добрые полметра, закружившись вокруг танка.

Ангелина поднялась и быстро добежала до цели, лишь единожды сверкнув по ней фокусным ударом. На обратном пути она петляла как заяц, уходящий от лисы.

Белкин со вздохом пару раз выстрелил в ее сторону из пистолета, а потом отдал его солдату и достал записную книжку.

Вскоре мы втроем выстроились в одну шеренгу перед полковником. Тот скривил губы, глядя в одну точку под ногами, и только потом заговорил:

– Соснов, защита очень хорошая, многослойная, продуманная. Я при встрече обязательно передам спасибо Сошкину за такую подготовку. Импульсы точные, видно, что много тренировался. Энергопоток большой, очень большой, не думаю, что у кого-то больше, но выше уже вряд ли поднимешься. Это твой потолок. Из недостатков. Очень долго думаешь. По тебе стреляют, а ты размышляешь о ценностях жизни. Запомни. Какой бы ни была хорошей защита, окоп никогда не помешает. Так же тупишь и при атаке. Хочу туда или хочу сюда. В бою нет времени, как на стрельбище. Там кто первый. Снимись с ручника. И что это за выходка с опрокидыванием? Если энергию девать некуда, то придумай другие трюки, получше.

Рядом хихикнула Ангелина. Белкин серьезно взглянул на нее.

– Кузнецов, защита средняя, но хорошая, отточенная. Прекрасное владение телекинезом. Косяки. Не нужно фокусов, мы не в цирке, все эти сияния и лучи. Дальше. На танк кидаться с автоматом глупо. Лучше бы гранатомет взял, а в твоем случае снаряд покрупнее, вон как хорошо с ВОГами[6] получилось. Для остального есть группа поддержки, к тому же с пехотинцем ты легко справишься и без оружия. Фотиди. Силы много, почти как у Соснова, но никакой техники. В вакуум вбухала весь ресурс, не оставив запаса, даже защита просела. Импульсы неточные. Учиться, учиться и еще раз учиться. Мне сказать больше нечего.

Белкин выдавил воздух из сжатых губ и стукнул тупым концом карандаша по листу блокнота.

– Значит, сейчас пробуем пройтись тройкой. Соснов впереди и ставит щит. Впредь ты у нас, как это говорится у игроков? А! Танкуешь. Кузнецов давит оборону вспомогательных сил и помогает на основном направлении. Фотиди пока на подхвате, потом посмотрим.

– Люди в поле! – заорал наблюдатель на вышке.

Мы обернулись и увидели медленно опускающуюся сигнальную ракету красного цвета. Ее, по условию, должны были запустить бойцы из оцепления, если кто-то посторонний окажется на стрельбище.

Капитан с белой повязкой достал рацию и, растягивая слова, заорал:

– Кордон, кордон, что происходит?!

Рация пшикнула в ответ:

– Выш-ш-ш… вышка. Ш-ш-ш. Я кордон семь. Посторонние в поле. Группа. Ш-ш-ш.

– Почему не остановили?!

– Ш-ш-ш, вышка, я кордон семь. Не смогли. Ш-ш-ш.

– Что значит, не смогли?!

В ответ через шипение донеслось лишь неразборчивое бормотание, в котором угадывалось, мол, пусть сами их останавливают.

– Вести наблюдение, доклад каждые пять минут! – рявкнул капитан в рацию, скрипнув зубами.

Подбежала Александра, сказав только одно слово:

– Гости.

Ее отец быстро глянул в сторону поля стрельб.

– Настрой какой?

– Трудно сказать, но не прячутся. Есть любопытство, есть снисходительная небрежность. Сильные. Но от некоторых тянет слепой ненавистью, яростью, словно это чистое зло.

Белкин схватил за воротник опешившего капитана.

– Солдатам выдать оружие и спецпатроны. Отвести подразделение на сто метров от нас. По команде или в случае явной агрессии огонь на поражение. Бегом!

Капитан быстро, но без суеты начал раздавать команды.

А по полю в нашу сторону ехал тентованный ГАЗ-66 или по-простому «шишарик». Маленький грузовичок, окрашенный в защитный цвет, ловко преодолевал ухабы и огибал воронки от снарядов.

Ждать пришлось минут пятнадцать, пока он приблизится к нам. Когда «шишарик» подъехал, то из него выскочили три человека азиатской наружности в охотничьих синтепоновых костюмах, с ружьями наперевес и патронташами, с большими ножами на поясе. На каждом висело ожерелье из зубов, мелких черепков и перьев.

Один из них вышел вперед. На китайцев они не походили, уж скорее на коренных алтайцев, что неудивительно от близости Алтая к Новониколаевску.

– Здравия тебе, Опричник, – произнес старший из гостей.

От этого слова я дернулся, как от удара током. Опричником называл Белкина дед Семен, и никто больше.

Полковник смел со щеки растаявшую снежинку и ответил вопросом на вопрос:

– Какие еще прозвища есть?

– Хочешь узнать имена своих зверобоев, Опричник, те, что ходят меж духами о вас? Это не тайна.

Алтаец начал по очереди показывать рукой на каждого из нас:

– Посрединник, Всевидящая, Зуботравница…

Я глянул на Анну, понимая, как ей досталось это прозвище.