Как я стал боевым магом

Богиня смотрела на меня холодным взглядом, от которого становилось не по себе. Ничего человеческого в нем не было, лишь бездонные колодцы очей, сменившие цвет с голубого на темно-серый, как вода в той реке, откуда она вышла. Вспомнились слова полоза про лешего, что змей не человек, а Хозяин леса еще меньше. Неужели все высшие духи такие? Но тот хотя бы притворялся, а этой было все равно, что подумают.

Я не стал глядеть на Оксану и так знал, что она сейчас была в диком ужасе. Душу резануло. Я привык к Оксане, и она действительно стала мне как дочь. Не отдам ее этой богине. Вот только силой отстоять свое решение будет проблемой.

– Позвонить надо, – тихо сказал я, лихорадочно соображая, что делать.

– Позвонить, – произнесла совсем другим голосом богиня, играя словом на языке, – позвонить. Позвонить в колокол. Позвонить по телефону. Поговорить с другим, звоня. Голос через небо. Да. Звони.

Она словно листала справочник, не за этим ли читала Оксану?

Я осторожно достал телефон и набрал номер Белкина.

– Быстрее, я занят, – донеслось из трубки.

– Это важно.

– Берегини сорвались? Не страшно, потом еще попытаемся.

– С берегинями нормально.

– А что тогда?

– Река.

– Минуту, – произнес Белкин.

Из телефона донеслись глухие извинения каким-то людям.

– Я весь внимание, – вскоре продолжил он.

– Хозяйка реки проявила себя.

– Жертвы есть?

– Пока нет.

– Где она?

– Прямо передо мной. Мы на Ноябрьском мосту. Она тело хочет. Говорит, или я ей нахожу тело, или она Оксану утащит.

– Я сейчас подниму на уши нужных людей, а ты время тяни. Может, обойдется. Смотрел фильмы про переговорщиков с террористами? Вот так и делай.

– Товарищ полковник, я не отдам Оксану. Если она попытается, то я приму бой, – ответил я, подняв глаза на богиню.

– Ты погибнешь, – тихо произнес Белкин.

– Пусть, но я не отдам ее.

– Не накручивай! Конопать ей мозг до последнего.

– Товарищ полковник, можно тогда без резких фраз?

– Она нас слышит?

– Да.

Белкин ругнулся и сбросил звонок.

Я сжал телефон в руке окоченевшими пальцами и глянул на замерших товарищей. Александра вцепилась в перила моста и тяжело дышала. Кузнецов махал рукой какому-то мужчине в машине, чтоб тот быстро проезжал мимо.

Оксана. Она стояла с остекленевшим взглядом, слезами на глазах и дрожащими губами.

– Будет тебе тело, – произнес я, повернувшись к Хозяйке реки. – Пойдем.

Богиня молча пошла за мной, ступая босыми ногами по обледеневшему мосту.

Пока двигались, вдалеке стали слышны завывания сирен. Полицейские машины начали перекрывать улицы, чтоб уменьшить количество случайного народа. Наверняка сюда стаскивают войска, поднятые по тревоге. Я не знал, какое ей нужно тело, и просто шел по городу. Просто чтоб брести по самой длинной улице города. Алый проспект.

Над рекой с шумом прошлись два вертолета, разворачиваясь на новый круг. Теперь они будут сопровождать нас до конца пути, меняясь для заправки с другими парами.

Богиня шла рядом. Мы уже покинули мост. Казалось, ее ничего особо не интересовало, но внезапно она остановилась и выставила перед собой руку. Не успевший убраться с дороги из-за своей тихоходности троллейбус развернулся боком и стал скрестись к нам, словно его тянуло на невидимых тросах. Он остановился всего в двух шагах с сорванными с проводов усами. Было видно, как внутри засуетился народ, заплакали дети. Я повернулся к богине, стиснув кулаки. Сзади послышался щелчок предохранителя Колиного пистолета.

Хозяйка реки прикоснулась к зеленому боку общественного транспорта.

– Троллейбус. Троллейбус. Повозка. Люди. Электричество. Долго ждать. Холодно. Медленный, – бормотала она.

Взмах руки, и двери смялись, как картонные. Посыпались осколками прилегающие к ним окна. Богиня провела кончиками пальцев по поручню и ступила в салон. Пассажиры замерли в страхе, вспоминая Мару. Только какой-то младенец орал дурным голосом, накаляя нервы у остальных. Но Хозяйка реки лишь осмотрелась и вышла.

Впереди стояла полиция. Виднелись машины «скорой помощи». Люди с безопасного расстояния рассматривали обнаженную фигуру с длинными бледно-зелеными волосами. Показались репортеры с камерами.

Конопатить ей мозг и тянуть время не требовалось, она сама никуда не спешила. Богиня шла по городу как на экскурсии. Следующим ее заинтересовал православный храм, стоявший неподалеку от моста на развилке Алого проспекта и улицы Советского Союза. И мы пошли туда под взором сотен испуганно замерших людей.

Хозяйка реки спокойно ступила на освященную землю храма, дотрагиваясь до красных кирпичей и резного дерева открытых дверей.

Бородатый поп в черной рясе стоял с иконой в трясущихся руках.

– Изыди, – сначала негромко произнес он, а потом заорал осипшим от волнения голосом: – Изыди, нечистая тварь. Именем Господа заклинаю тебя.

Хозяйка реки, словно не слыша его, подошла вплотную и дотронулась до посеребренной иконы.

– Надежда, страх смерти, боль разлук, мысли за близких и о самих себе, вера в единого творца, – шептала она, и слова эхом разлетались по храму.

Богиня подняла лицо, устремив серые глаза вверх.

– Красиво. Хочу так же.