Как я провел лето

Каждый звук был неестественно громким, запах крови ударил в ноздри. Я неестественно выгнулся в спине от боли, сжимая кулаки так сильно, как только мог. Ногти впивались в кожу, кровь начала сочиться через образованные глубокие царапины. Затылок сводило назад, челюсти вдавливались одна в другую из-за адской боли, глаза накатывались. Открыл рот в попытке закричать от ужасающей боли, но из горла вырвался лишь тихий хрип; зубы трещали, причиняя столько боли, сколько я никогда не испытывал, даже когда ломал обе ноги во время неудачного падения с велосипеда, и страшная, длительная судорога спинных мышц приподняла мое тело с грязной и холодной земли; губы перекосились от безумной боли, глаза болели из-за того, сколько пота в них затекло.

Картинка перед глазами размывалась, треск зубов, сомкнутых вместе и множество звуков, вперемешку с дурманящим и сильным запахом крови, сводили с ума, пока, наконец, это все не прекратилось.

Судорожно дыша, ведомый запахом крови, я попытался ползти в сторону пещеры. Солнце медленно всплывало из-за горизонта, заливая своими лучами лежащий за моей спиной лес.

В голову ударило осознание, что происходящее со мной — ни что иное как обращение в кровососущую тварь. И мое новое существо будет явно не в восторге от прямых солнечных лучей, которые обратят меня в пепел, как только коснутся.

Пересилив боль, сумел подняться на ноги и доковылять до пещеры. Запах крови становился только сильнее, тело того бедолаги все ещё тут.

Желудок не просто заурчал, он взревел, будто бы пожираемый сам собой. Словно одичавший зверь, потерявший всякий рассудок, я ломанулся в пещеру и упал на колени рядом с обезглавленным телом и принялся жадно пить из лужи, черпая кровь ладонями. Мерзкий привкус железа расползался по языку, но я попросту не мог остановится. Голод и желание пить были столь сильны, что я сначала испил досуха тело, а затем жадно слизывал остатки крови с земли, пока, наконец, не почувствовал насыщение.

Только в этот миг мое замутненное сознание начало проясняться. Тяжело дыша, я уселся рядом с высушенным телом и вытер губы.

Меч снаружи остался...

Выпрямился во весь рост. Хруст колен слышался гораздо сильнее, чем должен быть. Я неуверенно коснулся своих ушей. Деформировались. Стали острыми, как у эльфа. Если сюда придут люди, мне стоит...

Благо, волосы моего нового тела достаточно длины, чтобы прикрыть ими уши. Медленно подойдя к выходу из пещеры, прищурился, выискивая взглядом брошенный клинок. Он лежал там, где я очнулся перед метаморфозой.

Границу, где солнечный свет перестает проникать в пещеру, отчётливо видно. Неуверенно потрогав свои зубы, удостоверился в том, что клыки у меня всё-таки изменились. Стали длинными и гораздо острее, чем раньше. Ну... Не во всех же историях вампиры боятся солнечного света, верно...?

Неуверенно высунул ладонь за пределы пещеры, и тут же одернул руку от боли. Кожа стремительно покрылась пятнами и волдырями, как при ожоге. Ясно. Цыкнув, вернулся к трупу и взял клеймор этого бедолаги. Выбора у меня все равно нет, придется сидеть здесь до самого заката, а меч пригодится, если сюда заявятся названные гости...

Куда ты меня втянул, Леха...?

I. Муна

Ноги болят... Туфли даже на небольшом каблуке оказались для меня абсолютно неудобной обувью, так что после минут десяти ходьбы по лесу я сначала отломал каблуки, а потом и вовсе снял туфли. Не знаю, как прошлая владелица этого тела на них скакала, но я уж точно не смогу. Не говоря уже о том, что туфли мне в принципе никогда не нравились.

Впрочем, идти босиком сначала по лесу, а потом и по вымощенной брусчаткой дороге удовольствие тоже не из приятных, стёр ступни в кровь. Но до города я таки добрался.

Да, разумеется, будучи вампиром идти в город затея далеко не самая умная, но других вариантов у меня попросту не было. Где люди, там еда, и я сейчас совсем не про кровь. Хотя и про нее тоже стоит думать. Правда тут, пожалуй, мне стоит рассматривать вариант пить только какую-нибудь скотину. Если мне хочется выжить и найти способ вернуться домой — нужно действовать предельно аккуратно. Пить человеческую кровь — это автоматически навлечь на себя гнев всех вокруг, а это неминуемо приведет к смерти.

Если повезёт встретить Леху, надеру ему задницу. Если, конечно, мы друг друга узнаем. А я сильно сомневаюсь, что он признает во мне, собственно, меня, своего друга, а не просто какую-то девицу.

Что касается информации, которую я о себе знаю... Ну не о себе, а об этом теле, ладно. Эту девушку звали Альпин. Стоит взять себе это имя и отыгрывать «роль», напирая на потерю памяти. Если возникнут вопросы к тому, что я из кровососущих теперь — это как раз прекрасно ложится на легенду о потере памяти.