Как я охранял природу

Я пожал плечами и согласился. На составление чудовищного по содержанию документа ушло около часа. Собственно говоря, это был обычный способ нейтрализации сточных вод, принятый в СКБ "Счётмаш", только дворницкую метлу я заменил сжатым воздухом. "Регламент" я собственноручно отпечатал на пишущей машинке, добавив внизу две строки: "Составил: С.П.Суровый" и "Утверждаю: Б.Н.Чернов".

С этим бесценным документом я ввалился в кабинет Чернова, где сидел в ту минуту и мой начальник.

Последовала сцена исполненная такой экспрессии, что лишь приёмы драматургии могут её передать.

Суровый: Вычеркнуть Сурового!

Чернов: Зачеркнуть Чернова! Ты составил, ты и подписывай!

Хором: Это приказ!

Я: Не подпишу.

Чернов (с угрозой): Почему?!

Я: Потому что я сидеть не хочу.

Суровый: А почему?..

В смертный мой час не забуду я растерянности, удивления и негодования, струнно звеневших в голосе моего молодого начальника. В самом деле, ну почему я не хочу сидеть в тюрьме? Сергею Петровичу Суровому этого было не понять.

Казалось бы, какой ещё сюжетный поворот может обострить уголовную интригу? СтОит неловкому автору перегнуть палку, и читатель не поверит перегруженному дикими случайностями сюжету. Однако жизнь гнёт палки как хочет и в этой истории произойдёт ещё немало случайностей и невероятных совпадений.

В тот самый час, когда я ругался с начальством, в дирекцию принесли письмо следующего содержания:

"Ленинградское отделение Союза Писателей СССР, Комиссия по работе с молодыми литераторами просит командировать вашего сотрудника *** для участия в Первом Всесоюзном совещании молодых писателей-фантастов. Совещание будет проходить в доме творчества "Малеевка" под Москвой..."

Да, это было начало той самой Малеевки, которая прочно и навсегда вошла в историю отечественной фантастики! А в криминальной истории ГСКТБ "Счётмаш"оно прозвучало резким диссонансным аккордом.

"Он ещё и фантаст!"

На следующий день с утра меня вызвали к генеральному директору.

Товарищ Хохлов (имени-отчества его я не помню) был самым молодым генеральным директором в стране, чем немало гордился весь коллектив. Спортивного вида парень, всегда безукоризненно одетый и чрезвычайно корректный в общении, он ничуть не походил ни на крупного руководителя, ни на матёрого ворюгу. Но на этот раз от его вежливости не осталось и следа. В самых матерных выражениях мне было объявлено, что я не в дом творчества поеду, а прямиком в тюремную камеру и выйду оттуда не раньше чем через пять лет...

Реально маячившая отсидка казалась мне чем-то абстрактным, а вот в Малеевку хотелось очень. Тогда я решился на самый страшный блеф, какой только можно было представить в те времена.

- От Ленинграда на совещание едет всего два человека, - твёрдо сказал я, - обе кандидатуры утверждены Обкомом партии. Если угодно, можете позвонить в идеологический отдел Обкома и объяснить, что вы не отпускаете утверждённого ими человека!

Не было для советского чиновника слов грознее чем Идеологический отдел Обкома КПСС. И уж, разумеется, никто не стал бы впустую стращать официальное лицо этим жупелом. Это было бы кощунство за пределами мыслимого. Товарищ Хохлов ни на секунду не усомнился, что меня действительно утверждали в идеологическом отделе, так что если он вздумает оспаривать это решение, у партийных бонз может взыграть самолюбие...

Казалось воздух выпустили из проткнутой велосипедной камеры, широкие плечи сгорбились, генеральный обмяк и хрипло проговорил:

- Ладно, поезжай. Вернёшься - поговорим.

И я поехал в Малеевку.

О Малеевке уже немало написано и, думаю, будет написано ещё больше. В начале восьмидесятых это была единственная отдушина для тех, кого сейчас называют "четвёртой волной" в российской фантастике. Там я познакомился со многими людьми, которых считаю своими друзьями, там проводились обсуждения рукописей, там были полуночные посиделки, знакомые сегодня всякому участнику конов. И там мы узнали ещё об одном событии, поворотившем не только историю всей страны, но и мою детективную историю в частности.

Мы сидели на семинаре, который вёл замечательный писатель Дмитрий Александрович Биленкин, когда вошла бессменный руководитель Малеевок Нина Матвеевна Беркова и испуганным голосом сообщила:

- Товарищи! Наша страна понесла тяжёлую потерю. Только что по радио передали: умер генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Леонид Ильич Брежнев.

Честно говоря, была некоторая растерянность. Брежнев казался кем-то вроде Кощея Бессмертного, такие умирать не могут по определению. И ещё, мы всерьёз опасались, что из-за траура нам не покажут фильм "Звёздные войны", чего все ждали с нетерпением. Однако, за всеми этими тревогами никто не понял главного: эпоха застоя заканчивается, пришла пора недолгого, но бурного царствования Юрия Владимировича Андропова.