Как я охранял природу

Служба ни шатко, ни валко, шла своим чередом, анализы делались, замеры проводились, вывозились на свалку отходы и готовая продукция, ремонтировались циклоны, латались старые очистные и потихоньку проектировались новые, которые должны были потреблять не дефицитную соду, а известь-пушонку. Приходящие циркуляры я клал под сукно или же лениво отбрехивался. За два года я стал настоящим бюрократом и мастером отписок. На подобное исполнение обязанностей уходило часа полтора в день, остальное время я мелким почерком (чтобы коллеги через плечо не прочитали) писал фантастические рассказы. И, конечно же, сюда следовало приплюсовать двадцать восемь прогулов, которые позволялись мне, благодаря ежеквартальным отчётам.

И, наконец, грянул гром. Прошло уже полгода со дня введения "Формы № ЦН-12" и Куйбышевский ГАП решил проверить, как выполняется его распоряжение на предприятиях отрасли.

Директор ГАП'а был по совместительству замминистра по охране природы, так что я не сразу врубился, кто нас проверяет, и при первой встрече на вопрос, какие имеются трудности, принялся жаловаться на идиотов из Куйбышева, которые сами не понимают, чего требуют.

- Самая большая трудность - огромное количество бессмысленных бумаг, присылаемых ГАП'ом, - так я закончил свою речь.

Замминистра побагровел, произнёс: "Разберёмся. А пока - заполните вот это", - и он протянул мне пачку бумаг, толщиной с руку.

Вернуться комиссия должна была через три дня, в течение которых я обязан был подготовиться к детальной проверке.

Первая бумага, выданная ревизором, не отличалась оригинальностью. Всё те же вредные выбросы, но на этот раз не тысячи тонн в год и не граммы в секунду, а килограммы в час. Её я отложил, решив заполнить на досуге.

Следующая задачка была похитрее. Следовало сообщить, сколько на предприятии имеется транспортных средств, в том числе легковых, грузовых и дизельных. И при этом указать суммарный пробег для каждого класса машин и годовой расход бензина разных марок, а также дизельного топлива.

С этой таблицей я пошёл в транспортный участок. Начальник участка пролистал бумаги и популярно объяснил, где именно в туалете находится гвоздик, на который следует их повесить. В глубине души я был согласен с таким решением проблемы и потому, не настаивая, ушёл к себе в отдел. Какие ещё хитрости изобрёл ГАП, я даже не стал интересоваться.

Зато на следующий день мне позвонили со "Светланы" и пригласили приехать к ним.

Честно говоря, я не подозревал, что "Светлана" делает что-то для авиационной промышленности, и её тоже коснётся проверка. И мне позволили из-за угла лицезреть эту проверку.

Куйбышевский зам обошёл пару участков, где его подводили к каким-то механизмам и показывали лежащие рядом журналы. Проверяющий лениво листал их, благосклонно кивал и шёл дальше. Лаборантка, прятавшаяся вместе со мной за углом, хватала просмотренные журналы, быстренько забегала вперёд и раскладывала их на пути замминистра. Так повторилось раза три, затем комиссия скрылась в кабинете главного энергетика, а мой коллега, задержавшись на полминуты, вручил журналы мне и сказал, что после проверки за ними приедут со сталепрокатного, которые, в свою очередь передадут форму ЦН-12 дальше.

Ещё полгода назад я бы, не моргнув глазом, повторил действия всех моих предшественников, но грандиозная бессмысленность происходящего, всеобщий Сизифов труд, вызвали нервный срыв. Я был по горло сыт охраной природы по-советски. Просто бездельничать я ещё мог, но участвовать статистом во всеобщем фиглярстве оказалось свыше сил. К тому же я узнал, что жаловался на куйбышевский ГАП директору Куйбышевского ГАП'а, и у меня не выдержали нервы. Когда замминистра прибыл на завод вторично, его ждали девственно незаполненные бумаги и полное отсутствие формы № ЦН-12.

На требовательное "Почему?" я ответил, что постановлением Совета министров запрещены любые формы отчётности, не утверждённые Центральным статистическим управлением.

- Почему на заводе не внедрён учёт выбросов по форме ЦН-12? - распаляясь, продолжал проверяющий.

- Да потому, что её физически невозможно внедрить... - начал было я, но замминистра немедля осадил нахала:

- На других заводах почему-то всё внедрено!

- Если вы говорите вот об этих книженциях, - я помахал перед властительным носом четырьмя журналами, - то вот они. Вчера получил их на "Светлане", завтра передам "Сталепрокатному". И если вы не поняли, что вам уже три дня кряду показывают одни и те же липовые журнальчики, то вам не то что ответственный пост доверить, вам веники вязать не по разуму. А если всё видели, но молчали, то вам не в этом кресле сидеть, а на скамье подсудимых!

Скандал случился преизрядный. Замминистра апоплексически полиловел и замахал руками. Клюшкин был бледен и сидел "по стойке смирно". Честно говоря, мне до сих пор трудно понять: человек, прошедший всю войну, имевший боевых наград больше, чем юбилейных медалек у чиновного кретина, трепетал перед этим кретином. В глазах застыл ужас.

Зато второй проверяющий - главный энергетик министерства - от хохота едва не сполз под стол.