Как я как бы забеременела (сборник)

Тесть, имеющий начальное образование, начал писать стихи, а бесплодная золовка забеременела двойней. А у меня развилось философское восприятие эстетики.

– Чего у него там развилось? – кипел ненавистью Вован.

– Понимание красоты.

– Ты, Макарыч, издеваешься надо мной? – обиделся малый.

– Сппассибо, можжете приссесть. Ггосспода, поблагагадарим дисерсертанта зза содержжательный ддоклад, – домучил заключительную речь председательствующий. – А ссейчас ввыслушаем апаппоннетов ппо эттой теме. Прошшу госсподина Шшеллуддейкина ввыйти и ввыссказать своё мнение.

– Макарыч, линяем отсюда. Иначе пришибу козла, чтобы заглох. Меня, блин, окончательно достал этот вахлак, – гневался Вован на убогого председателя.

– Посидите немного, наберитесь терпения, скоро будет перерыв, и мы уйдём.

Всю дорогу в машине Вован, не закрывая рта, возмущённо высказывал своё мнение о работе «Интеллектуального кафе», его членах и о намарзюканном чёрной краской листе картона, который вдруг назвали картиной.

– Да я таких картин намалюю сотню! Он, что, этот докладчик, ненормальный, что ли? Или совсем посчитал всех дураками? – продолжал возмущаться малый.

Сысой Макарыч, не сдерживаясь, хохотал так, как давно этого не делал.

Публицист был полностью согласен со своим подопечным. На основе острых Вовановых замечаний у него в мозгу зрела ядовитая публицистическая статья, в которой он выставит своих оппонентов дураками, с умными лицами слушавшими полнейший бред ди-сер-сер-танта.

Радищев, втайне от всех, «Чёрный квадрат» Малевича, как впрочем, и другие его геометрические начертания, считал полнейшим шизофреническим бредом. Как и тех, кто подобную мазню относит к художественным полотнам. Однако на этот счёт он помалкивал, понимая, в каком живёт окружении.

Сысой Макарович был умным публицистом.

По-научному…

Глава Чеботковского района заранее основательно подготовился к «большой воде». По-простому, к паводку. Чеботки ежегодно тонут по самые уши, по-научному по самые окна. И виновата в этом местная речка Чеботуха. И ручьём-то её не назовёшь. Ну что это за речка, если курица с цыплятами переходит её вброд без подсобных средств.

Смехота, да и только. Но это летом.

Зато весной она берёт своё. Раздувает захламлённые годовым мусором и заросшие бурьяном немощные бока, по-научному берега, и со всей прытью резво устремляется в сторону Чеботков, вроде бы как в гости. Где её, естественно, никто и не ждёт, а вовсе – наоборот.

Пришествие Чеботухи радости жителям не приносит. Всеми имеющимися у них средствами стараются откреститься от незваного гостя, который, как известно, хуже кое-кого, но озвучивать не будем, потому как уж лучше бы он заявился к ним незваным.

Запруды, заранее сооружённые мужиками-активистами, и уложенные вдоль берега мешки с глиной сносились резвушкой с лёгкостью сухого будылья. Даже пробовали рыть отводные канальцы, с целью завернуть нахалку в противоположную сторону от Чеботков. Но и это не помогало.

Хитрая Чеботуха, пригнав кучи мусора, забивала ими самодельные арыки, сводя на нет мужицкие противопаводковые мероприятия. Бесплодные усилия борьбы жителей с неуправляемой речкой подвигли самых активных жителей на рисковое дело. Ими была составлена челобитная в Краевое управление на четырёх выдранных из школьной тетради листах, и отправлена на имя самого Губернатора.

Несмотря на пространное изложение петиции, содержание не рождало ответа. Чего на самом деле хотят чеботковцы от Губернатора, в высоких приёмных не уразумели. Сочинители оказались слабоваты в эпистолярных упражнениях. Упустили главное: не сообщили Краевому голове о происках Чеботухи во время весеннего паводка и нанесение ею зловредности каждому чеботковскому двору.

Депешу отправили с «Почтой России», и стали ждать ответа, как соловей лета.

Однако чеботковцы так его и не дождались. Краевая администрация привычно проигнорировала прибывшую депешу с «глубинки», и конверт вместе с листами из школьной тетрадки благополучно отправился в мусорную корзину.

А весна вновь замаячила на горизонте. Осадков в эту зиму выпало выше крыши, по-научному выше колен. Все справедливо страшились хорошего паводка, по-научному – по уши. Чеботуха, укутанная глубокими снегами, ехидно ухмылялась из-под сугробов, пугая собственными непредсказуемыми происками несчастных чеботковцев.

Перед издевательством природы над людьми, в виде коварной речки, чеботковцы оказались бессильными, наивно лелея надежду на помощь со стороны краевых властей. «Утопленники», не дождавшись ни ответа, ни привета на ранее посланную «челобитную», решили направить в край теперь уже ходоков с новой петицией, наивно полагая, что ранее посланная жалоба где-то затерялась на разбитой тракторами дороге.

Активисты из похода возвернулись быстро и доложили землякам: средства на укрощение Чеботухи выделяются ежегодно (им даже показали бумаги) в значительных суммах. А распоряжается ими глава Чеботковского района Альберт Лукич Самопалов.