Как я год жила по Библии

Рейчел Эванс Как я год жила по Библии

«Книги Рейчел полны мудрости, остроумия и искренних историй, написанных живым языком». – The Washington Post

«Рейчел Хелд Эванс – чрезвычайно популярная писательница и обаятельный блогер». – Slate

«Эванс обладает уникальным писательским голосом». – The New York Times

«Рейчел Хэлд Эванс провела год, изучая все нормы и правила для женщин из Библии и следуя им до буквы». – Today

«Ужасно смешно и остроумно. Эта книга сделала ее знаменитой». – The New Yorker

«Книги Рейчел полны мудрости, остроумия и искренних историй, написанных живым языком». – The Washington Post

«Рейчел Хелд Эванс – чрезвычайно популярная писательница и обаятельный блогер». – Slate

«Эванс обладает уникальным писательским голосом». – The New York Times

«Рейчел Хэлд Эванс провела год, изучая все нормы и правила для женщин из Библии и следуя им до буквы». – Today

«Ужасно смешно и остроумно. Эта книга сделала ее знаменитой». – The New Yorker

Дэну, каждый год с которым – приключение, и всем доблестным женщинам, чьи истории заслуживают того, чтобы их рассказать

«Посмотрите на лилии» – вот единственная заповедь, которую я исполняла.

Эмили Дикинсон

Вступление

Не сама ли природа учит нас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него, но если жена растит волосы, это для нее честь?

1 Кор 11:14–15

Я сидела в парикмахерском салоне и смотрела на себя в зеркало, не понимая, куда делась женщина, сидевшая в этом же кресле год назад.

Триста шестьдесят восемь дней без стрижки – и чувствую себя героиней «Уиллоу». Или, точнее, героиней «Уиллоу», плавно переходящей в образ участницы «Spinal Tap»[1].

Помимо длинных волос я набрала шесть кило, обнаружила в себе пристрастие к пресному хлебу и начала чересчур уютно чувствовать себя в безразмерных футболках и пейзанских юбках; плюс ко всему мне исполнилось тридцать.

Над моей копной нависла хорошенькая белокурая стилистка. Осторожно провела пальцами по спутанным русым прядям. Кажется, ее ногти там запутались.

– Так, и что же я могу для вас сделать? – пропела она нежнейшим голоском с протяжным выговором Восточного Теннесси. Я сильно подозревала, что за этим ласковым тоном прячутся ужас и омерзение.

– Дело в том, что последний раз я стриглась год назад, – сообщила я. – И, сами видите, волосы у меня слишком густые, чтобы позволять им… ну, расти просто так. Так что я хотела бы просто привести их в порядок. Может, подрезать на палец… или на два.

– А что же это вы целый год не были в парикмахерской? – с игривым смешком поинтересовалась стилистка, ничуть не смущенная.

– Что же это я?..

Именно этот вопрос задавали мне люди каждый раз, когда я накидывала на голову шарф, чтобы помолиться, или называла мужа «господином»; об этом спрашивали, когда я проводила воскресный день на крыше, или спала во дворе во время месячных, или ставила в ванной четыре килограмма теста, чтобы оно поднялось. Именно этот вопрос я слышала, когда люди хотели узнать, что привело меня в школу амишей в местечке Гэп, штат Пенсильвания, или на ферму морских свинок в боливийской Кочабамбе, или в бенедиктинский монастырь в Каллмене, штат Алабама. С какой стати образованная и свободомыслящая женщина вроде меня, никогда не питавшая особой склонности к домашнему хозяйству, вдруг занялась готовкой, вязанием и шитьем?

Парикмахерша не понимала – и я тоже не знала, как ей объяснить: я целый год не стриглась, потому что две тысячи лет назад один еврей, делатель палаток, в письме своим коринфским друзьям упомянул, что «если жена растит волосы, то это для нее честь» (1 Кор 11:15).

Однако парикмахерские в маленьких городках – быть может, последние островки культуры устного народного творчества; а пока сидишь завернутая в полиэтилен и с дюжиной шпилек в волосах, заняться тебе все равно больше нечем. Так что я решила рассказать все с самого начала.

И пока, под жужжание фенов и болтовню соседок, один за другим падали на пол клочки моей «чести», я рассказывала парикмахерше о том, как провела год в погоне за библейской женственностью.

Мы с Дэном, моим мужем, давным-давно договорились завести ребенка, как только у нас появятся деньги или мне исполнится тридцать, – неважно, что произойдет первым. И это соглашение вполне меня устраивало вплоть до двадцать девятого дня рождения, наступившего 8 июня 2010 года, – за четыре месяца до того, как я начала свой великий эксперимент.