Как я чёрта искушал

Оба утвердительно кивнули и, выбрав по деревцу, повскакивали на них. В смысле это Адамов вскочил, а отец Виталий чуть не сломал два дерева, пока-таки не нашёл подходящий для своего веса ствол. Да и не вскочил он, а, кряхтя, еле влез, и то потому, что я подталкивал его снизу. Ничего, он не обиделся. Сам же я повесил на шею ружьё и тоже взобрался на ветку. В принципе, разглядеть нас было не сложно, листьев-то всё равно нет. Но нам нужно было лишь выиграть немного времени.

Минут десять пришлось мокнуть. Но когда невдалеке послышался топот копыт, мы насторожились и замерли. Я опять был повергнут в шок…

К дому действительно подъехал конвой на двух каретах, в каждую из которых были запряжены по три лошади. От лошадей, правда, остались только скелеты, но выбежавших из одной кареты шестерых уголовников с ружьями, похоже, это не смущало. Вторая карета была металлической и, вероятно, предназначалась для нас. Пустой изолятор заставил тюремных служак взбешенеть от злости. Они начали метаться по улице, выискивая нас. Один из них успел крикнуть:

– Вон они, на деревьях сидят!

Да было поздно. Я прочёл коротенькую молитву, которую ещё с детства знал, и нажал на курок. В том, что бочка бабахнет, я не сомневался. Святая вода – хорошая штука, особенно там, где лютуют беспредельщики, отвергающие Бога. Рвануло знатно! Хату, где недавно заключался Адамов, разнесло в клочья, а уголовников разбросало в разные стороны. Больше всего я переживал, как бы лошади не разбежались…

– Вниз! – скомандовал я, прыгая на землю.

Мою идею батюшка уже успел уловить, поэтому схватив в охапку Адамова, он первым понёсся к карете. Я догнал их уже тогда, когда он по-простому, как на Руси заведено, вырубил своим кулачищем кучера и кинул его под куст к охраннику, чтоб не одиноко тому было. Я быстро сунул в карету нашего спасённого товарища и прыгнул на дощатые козлы, где меня уже дожидался отец Виталий.

Лошади рванули с места. Оглянувшись, ничего опасного я не увидел, поэтому перевёл взгляд на прикольно лязгающих костями лошадей. А уголовники всё катались по земле, пытаясь затушить на себе полыхающий огонь. Хлопнув ладонями со священником, я даже как-то приободрился. А рано…

Мимо моего уха пролетел метательный нож. Сначала я удивился, чтобы это могло быть? Но когда через пару секунд второй нож впился нам в козлы, я привстал и посмотрел за карету. Ругань сама собой вырвалась.

– Кирилл, побойся Бога!

– Ой, не хотел, отец Виталий, там просто… кавалькада целая! По-го-ня!!!

– А ну, дай гляну, не врёшь ли? Держи вожжи.

Когда над его головой просвистела пуля, он успокоился.

– И правда. Стреляют там.

– Что вы говорите?! Серьёзно?

Священник выжимал из лошадей всё, что мог, бежали они как на пожар. Точнее уже с пожара. Я даже стал волноваться, как бы наша карета не развалилась от такой тряски. А выстрелы всё не прекращались.

Авангардом в коннице из сплошных скелетов выступал видный уголовник! Хоть немного, но мне удалось его рассмотреть. Когда он зашёл справа, нацеливая в нашу сторону свою винтовку с явным намерением пустить в одного из нас пулю, я ответил ему безоговорочным отказом. Так и сказал ему: «Прочь, негодяй!» – и выстрелил сам. Жаль, что не попал, даже не ранил. А выглядел он так: короткая борода, сам поджарый, волосы чёрные, морда смуглая, плечи широченные. Цыган первейшей породы! Наверняка барин их, как выражались те – на аванпосту, или барон, попробуй разбери.

Я крикнул Адамову, чтоб упал на пол – дырявили нашу карету, не скупясь на пули. Хоть азарт меня и захлестнул, я лихо высовывался из-за кареты и пытался отстреливаться, успешно загасив даже парочку лошадей, которые при попадании в них пули тут же рассыпались по дороге, увлекая в грязюку своих всадников, но патроны в ружьишке скоро кончились, и я как-то быстро остыл, особенно когда увидел, что мы уже подъезжаем к воротам аванпоста.

– А как мы через ворота проедем? – спросил я батюшку.

– Да хрен его знает! Ой, Господи Иисусе, Богоматерь, угодники святые, помилуйте и простите дурака неразумного! Не знаю я. Придумай что-нибудь!

А что я мог придумать за сто метров от ворот? К тому же у нас одну правую лошадь убили, сейчас уголовники догонят! Что я – волшебник тут?

– Будем таранить! – уверенно решил я.

– Да! А там как Бог даст. Держись!

– Адамов, держись крепче! – следом прокричал я в карету.

Но волшебником я всё же стал! Метров за пятнадцать от ворот у меня как-то само вырвалось:

– Отец Виталий, освяти лошадей!!!

Батюшка совершил над животными размашистый крест, снова пробурчал что-то про Бога и… Я закрыл глаза и крепко вцепился в козлы. Тряхнуло крепко, но удара не последовало.

* * *

– Дивны творения Твои, Господи! Воистину слава Тебе! – орал над моим ухом священник.

Приоткрыв один глаз, я чуть не потерял сознание от неожиданности. Бешено махая крыльями, лошади поднимали нашу карету над лесом. Преследователи остались позади, с диким остервенением высаживая нам вслед последние патроны.

– Как это случилось? – еле дыша, прохрипел я.

– Кирилл, ты просто молодчага! – обнимал меня, хохоча своим гулким басом, батюшка.