Как я был великаном

Они прогуливались с небольшой свитой. Господь часто останавливался, заговаривал то с одним, то с другим, для каждого находил ласковое слово, каждого вопрошал, может, ему чего не хватает для полного счастья.

— Счастье — наша главная задача, — повторял он. — И все, что ему препятствует, мы обязаны устранить.

Так, дружески беседуя, дошли они до небесной тверди.

— Взгляни, — Господь положил руку на плечо космонавта. Отсюда чудесный вид на солнечную систему!

— В самом деле, великолепно…

Господь вздохнул.

— Знаешь, относительно этого места у меня свои планы. Хочется со временем снести все эти укрепления и построить большую открытую террасу с рестораном, в котором можно было бы спокойно посидеть, выпить чашечку-другую кофе, послушать хорошую музыку, ну, и все такое прочее… Словом, немного модернизировать этот уголок. Да разве тут меня понимают? Ты же сам видел, здешние обитатели все больше из средневековья — позднее приток праведных душ практически приостановился, вот и приходится приспосабливаться к их вкусам, а то еще разочаруются… Эх, иной раз поглядишь — ну, паноптикум, да и только!

Господь оперся о небесную твердь и задумался, перебирая свою белую бороду.

— Ну, как, сынок, — спросил он вдруг, — счастлив ты тут?

— Думаю, что да…

— А останешься с нами?

— Не знаю… Пока еще не решил.

— Ну и ладненько, завтра надумаешь.

Спал космонавт в богато убранных средневековых покоях.

Утром его приветствовали трое мужей в рыцарском одеянии.

— Мы ваши соседи, — они низко поклонились. — Не соблаговолите ли вы принять участие в утренней репетиции хорала? Это было бы для нас величайшей честью.

— Буду весьма рад, — ответил он и тоже согнулся в поклоне. Потом вскочил с постели и стал быстро одеваться. Рыцари, переглядываясь, неуверенно топтались на месте.

— А это… эту штуку вы не наденете? — осведомился наконец один из них, показывая на скафандр. Космонавт сначала и вправду не собирался натягивать скафандр, но, заметив на их лицах разочарование, быстро надел его. Рыцари просияли. Они гордо выступали по бокам пришельца.

— Знаете, а мы с вами, кажется, земляки, — сказал самый высокий. — Я рыцарь Ян из Словян. С тех пор как я покинул ее, мне так недоставало густых лесов и чистых горных рек…

— Вы отправились воевать?

Рыцарь Ян пришел в замешательство.

— Не знаю… Очевидно, так… Помнится, там была тьма неверных, на головах у них были какие-то странные белые повязки… И было жарко, очень жарко… Мы сидели под пальмами, под прозрачно-голубым небом, нас без конца кусали муравьи… И я тосковал по дому…

— У вас оставалась дома семья?

— Семья? Гм… вот этого не могу вам сказать… Но как я стосковался по лесной землянике… Знаете, такие маленькие, сладкие, душистые ягоды. Они растут только у нас. Я все твердил себе, что, как только вернусь, съем целое ведро земляники! Да только…

— Только?…

— Не знаю… Кажется, я так и не вернулся.

— С вами что-нибудь случилось?

— Не знаю, не помню.

— Как же так, вы не помните, была ли у вас семья, вернулись ли вы на родину, случилось ли что с вами?

Рыцари поглядели на него с удивлением.

— Разумеется, — убежденно ответил рыцарь Ян. — А вы разве помните?

— Конечно, помню, ведь это свойственно каждому — то есть… гм… то есть…

Он остановился и сжал ладонями лоб.

— Что со мной? — воскликнул он. — Ради бога, что со мной? Ничего не помню… Только пустота, дыра, как от вырванного зуба, щупаешь ее и понимаешь: что-то там было, но что?… Сарай с дырявой крышей, запах хвои, сладкий леденец, кто-то распевает коляды…

Мимо проходил Господь.

— Что со мной, Господи? Я не помню, ничего не помню…

— Воспоминания? — понимающе улыбнулся Господь. — Многие полагают, что в них — источник утешения и даже счастья. Но это не так. То, что мы, оценивая настоящее, сравниваем его с лучшими мгновениями прошлого, постоянно наполняет нас ощущением неудовлетворенности… и беспокойством. Чтобы добиться полного счастья, в коем видим мы главную цель, пришлось избавить всех и от прошлого, и от будущего. Ну, не огорчайся попусту!

Космонавт немного успокоился, а после окончания репетиции и вовсе забыл обо всем, что его тревожило. Но через некоторое время, бесцельно блуждая по небесным просторам, он поймал себя на том, что мысленно вновь и вновь возвращается к своему прошлому, пытается собрать воедино жалкие Остатки воспоминаний.

Спал он необычайно долго — еле успел на предполуденную репетицию хорала. Архангел-хормейстер уже стоял за дирижерским пультом. Незаметно заняв свое место, космонавт легким наклоном головы приветствовал рыцаря Яна и взял в руки ноты.

После репетиции, гуляя, забрел он к райским вратам. Прильнув к щелям между желтыми гладкими досками, которые вовсе и не пахли деревом, он с тоской глядел в пустоту. У самых врат, отливая серебром и, точно указующий перст, нацеливаясь в таинственные дали, стояло какое-то сооружение. И космонавт, волнуясь, почувствовал, что между ним и этим странным предметом когда-то была, а может, и сейчас существует таинственная связь. Точно дитя, радовался он этой найденной частице прошлого и твер