Как я был великаном (сборник рассказов)

Снова запищал прибор, фиксирующий появление метеоритов, от страха у него засосало под ложечкой.

В этот миг он вдруг реально ощутил всю тяжесть космической пустоты и безграничное одиночество затерянных в мировом пространстве валунов. Почувствовал свою полнейшую беспомощность, ибо единственное, что он мог сделать, — это крепко сцепить пальцы и страстно пожелать себе избавления от грозящей опасности.

И вспомнилось близкое, доброе небо, под которым он лежал как-то в траве за домом, когда отец задал ему трепку за разбитый электрический фонарик. Тогда он твердо решил, что не вернется домой, потому что на самом деле фонарик разбила мама, да постеснялась признаться. Он так и заснул на мягкой лужайке, а когда проснулся, небо висело совсем низко… Мириады звезд мерцали, точно серебряные шары на рождественской елке, казалось, протяни руку — и срывай по одной. Он был голоден, от вечерней свежести бил озноб, хотелось домой. Но он припомнил свою великую обиду, и так ему стало себя жалко даже в носу защипало, а из глаз покатились слезы. Он встал на колени и начал молиться, чтобы его позвали домой, чтобы пришли уговаривать, — ибо только так он смог бы вернуться, гордым и удовлетворенным. Он молился с чувством, горячо, и ему казалось: раз небо так близко, бог непременно услышит его и исполнит просьбу. Через минуту он и вправду услыхал, как мать, всхлипывая, зовет его. Она прижала мальчика к себе и сунула в руку клейкий леденец, купленный специально для него в лавке. Он отправил леденец в рот и задохнулся от счастья…

— Сообщи параметры, — послышалось в наушниках.

Ну, к чему вам эти параметры, дурни? Хотите точно знать место, где меня захлестнет море одиночества и космической пустоты? В газетах появится коротенькая заметка: в стольких-то километрах от Земли связь с космонавтом неожиданно прервалась…

Ева, бедная моя, светлая моя, такая молодая и такая несчастная… Руки мои беспомощны, не способны что-нибудь сделать, моя боль, словно крохотная, незаметная песчинка, канет в бесконечность, и, бессильный помочь самому себе, я не смогу даже никого разжалобить, мне не к кому воздеть руки, некого умолять.

Знать бы, что существует хоть какая-нибудь доля вероятности, что тебя услышат…

Что за чушь, ведь научно доказано… Но, с другой стороны, никогда не знаешь точно, на свете слишком много загадочного… А, была не была…

Оттолкнувшись от стенки кабины, он подплыл к креслу, опустился в него, просунул ноги в пристежные ремни, воздел руки, поднял глаза к потолку и медленно, слово за словом, стал припоминать обрывки давно забытых молитв. Он вспоминал их упорно, напряженно, отирая пот со лба, но каждое новое слово, найденное в закоулках памяти, приносило радость и утешение.

Не известно, долго ли предавался он этим молитвенным раздумьям. Неожиданно какой-то слабый стук заставил его очнуться. Стук доносился со стороны герметически закрытого люка.

«Так и есть — метеорит! — испугался он. — Локатор вышел из строя и вовремя не изменил траектории полета…»

Стук повторился, на этот раз чуть громче.

— Войдите! — невольно вырвалось у него, хотя он прекрасно понимал, что говорит чушь.

— Откройте, пожалуйста, эту дверцу, — послышался откуда-то снаружи тихий, но очень приятный, мелодичный голос.

Он провел рукой по лицу, протер глаза: черт побери, неужели начинаются галлюцинации?…

— Откройте, прошу вас. — И снова раздался стук.

— Минутку, — пробормотал он. — Только надену скафандр, ведь если я вам открою — весь воздух сразу выйдет.

Дрожащими от волнения пальцами он стал медленно и неуклюже открывать герметический люк. Воздух с громким шипением вырывался наружу. Один из приборов предостерегающе загудел и начал мигать.

— Спасибо, — произнес нежный голос. — Вам нетрудно подать мне руку?

В кабину проскользнуло прекрасное златокудрое, синеокое существо в белом шелковом хитоне с большим вырезом сзади, из которого торчали лебяжьи крылья.

— Мир вам, — торжественно произнесло существо.

— Слава Иисусу, — учтиво отозвался космонавт.

Заметив, с каким изумлением смотрит он на белые крылья, существо улыбнулось.

— Это так… больше для проформы, в безвоздушном пространстве от них толку мало.

— Совершенно верно… — он растерянно кивнул, не зная, что отвечать.

Закинув ногу на ногу, белокрылое существо удобно устроилось в кресле.

— Меня послал наш старик. Велел привести вас к нему.

— К нему… то есть… то есть куда?

— Ну, ясно же — в рай! — И существо звонко рассмеялось.

— В рай… — глуповато улыбнулся он и вдруг выкатил глаза. — То есть как в рай?

— Нет, вы неподражаемы, — существо захлебнулось смехом. И старому тоже чем-то приглянулись… Впрочем, мы тут с вами лясы точим, а ведь наверху-то нас ждут! Понимаете, редко кому из наших удается перекинуться словечком с современным человеком. А уж там у нас тоска зеленая, чистый паноптикум, да вы и сами в этом убедитесь. Итак, прошу: захлопните, пожалуйста, ваше чудо, я покажу вам дорогу.