Как я был Диктатором

— Твоя самая главная ошибка, — Жанна сделала шаг вперед, — что ты считаешь жизнь пьесой, а себя драматургом.

Люди в белых асбестовых масках за кулисами жидко аплодируют.

— Ты хочешь сказать, что я путаю жизнь с искусством, как школьник маму с учительницей? Ты хочешь сказать, что жизнь и искусство — разные вещи?

— А разве — нет? — Жанна замерла в реверансе и её веер, продолжал дугу её рукава, словно кружевной серп.

— Тот, кто об этом думает (я достал из кармана и одел на руку куклу, изображающую Жанну, в том же платье), тот, кто об думает (сказал я назидательно кукле), не знает ни жизни, ни искусства. ШАХ! Да разве это не на острие моего меча?

Я выхватил из ножен офицерскую саблю-палаш, и лезвие сверкнуло с тысячах бликов электрического хрусталя.

— Только никаких харакири! — Жанна надломилась в талии, словно змея, достала такую же куклу, изображающую меня, в мундире, — это же фальшь, фальшь всё, что ты делаешь: герой принадлежит народу. Герой должен умереть, иначе он — мещанин.

Раздался многоголосый вздох удивления…

— К счастью, я — не герой. Я — гораздо больше. Я — рабочий человек, профессионал. Моя профессия — не умирать, а вкалывать, дорогая.

Аплодисментов не было, но издалека раздался возбуждённый разноголосый шёпот…

* * *

Сейчас наш мир раздвоен, хотя всё гораздо сложнее: если разрезать яблоко пополам — половинки не будут принципиально разными. Но, если на одной половинке завелись черви — значит дело плохо. То есть, сами по себе черви не виноваты, что они существуют, и хотят есть, просто они чужеродны яблоку, а яблоко им нет. Они для яблока лишние, пришельцы, паразиты. С точки зрения яблока… с позиции же червей — они полезны, они кушают, и создают новые свои гнёзда, это позволяет им создавать жизнь, которая не кажется хищной. К тому же все в мире яблоки им не сожрать, так что всё честно: вы нам — мы вам. Но тут, неожиданно, до самого обиженного червя доходит: надо создать новую идею. И он, которому достались уже изъеденные сородичами тоннели, произносит красочную речь, после который создаёт тайную организацию обиженных червей. Они объединились с идеей СОЖРАТЬ ВСЕ ЯБЛОКИ МИРА! Плевать, что это приведёт к катастрофе — на наш век хватит, а потом полетим на другие планеты, и будем жрать яблоки там. А пока, миллионы червей окрыляются новой идеей — жить, чтобы сожрать всё! И появляется новый смысл бытия! И все враждовавшие ранее черви, сплачиваются вокруг тех, кого надо…

Но… самое главное… обиженные черви знают, что всех долго кормить не получится, потому, стравливают мелкие гнёзда между собой, отговаривают других червей заводить потомство, чтоб не тратить на него свою долю сочной мякоти, и… о ужас, призывают червей любить только самого себя, чтоб и мысли о потомстве не возникало… разрабатывается целые программы, для создания отравы некоторых яблок. Отравить их так, чтобы это не вредило одним, но убивало других… черви не любят воевать, обиженные черви знают, что их побьют — они пытаются сделать мир «под себя»…

* * *

— Иногда у меня такое ощущение, что мы воюем с местными, вместо того, чтоб воевать с врагом…

— Поверь мне, это только ощущения…

— А за что повесили вот этого малого? В коричневых туфлях?

— Этого? А, его… он украл воду. У него болела жена, и она умирала без воды…

— Но зачем проявлять такую жестокость?

— Пока горная станция в блокаде, воды на всех не хватает…

— Но его жена умирала!

— У многих умирают сейчас близкие, и если начнётся воровство, значит умрёт ещё больше людей. Жизнь его жены, против нескольких других жизней — что мне выбрать? Как поступать?

* * *

Я пытался каждый день начинать с мантры, которую повторял, едва проснувшись: 3ло, это война, а не мы… Зло, это бездействие, а не мы… Это получалось только в те моменты, когда я просыпался сам, а не был резко разбужен Аресом, или другим штабным офицером. В этом случае я повторял мантру, торопливо одеваясь, на бегу застёгивая портупею, под вой леденящих кровь сирен воздушной тревоги…

* * *

Не знаете, случайно одну вещь? Вот простая штука — белый костюм… Зачем люди ходят в белых костюмах? Это, как в Древнем Египте… почему красили люди свои лица, глаза и, даже… мужчины… Вот не было европейско-греческой свободы связей, а красились! Что в этом? Зачем доказывать всем, что у тебя глаза в пол лица? К тому же — заснёшь, и проснёшься, как мужик — но в белом и накрашенный! Вот зачем тебе это, дураку? А затем… вокруг песок, жара, а пляжей нет… а кто вкалывает, себе такого позволить не может, вот и получается, если у тебя не течёт туш, значит ты аристократ… а средневековая бледность — это уже так… другая климатическая полоса… А вы говорите, что гомосексуализм не оказал… оказал — но… это лишнее…

* * *

Маленький, щуплый, с большими подвижными глазами, под которыми — тёмные отпечатки бессонных ночей. Это мой оппонент. Он из провинции, но хоть и плохо обученная, но крупная армия у них есть…

Не понятно, как за такими психами, как он, идут массы людей? Нужно обсудить эту тему с Аресом.