Как я был девочкой

Цель перехода обнаружилась к вечеру. Еще одна срытая крепость — заросшие, едва видные в траве каменные полосы фундамента. Наше незаконное бандформирование человек в тридцать (интересно, почему по телевизуру так называли подобные шайки, ведь это подразумевало, что где-то имеются законные бандформирования) целенаправленно вдвигалось в лесок, образовавшийся вокруг одной из бывших башен. Там начались какие-то работы. Когда поднесли Тому и подвели меня, глазам открылся углублявшийся вход под землю. Ранее замаскированный и спрятанный под метровым слоем почвы, сейчас проход был почти расчищен, при нас убрали последнее. Со скрипом отворилась тяжелая дверь в бывшие крепостные подземелья. Как же ее не нашли те, кто сносил крепость?

А вот не нашли. Этим воспользовались рыкцари. Несколько человек осталось снаружи, остальные втянулись внутрь. Там оказалось достаточно высоко, чтобы пройти на ногах, и приемлемо по ширине для носилок.

Полыхнули отсветами зажженные факелы. Дойдя до зала с несколькими выходами, процессия остановилась.

— Размещайся! Скидай вещи! Костер! — радостно неслось со всех сторон.

Сухие дрова уже ждали; горя оптимизмом, они затрещали в костре, дымными душами улетая в лучшую жизнь. Ну, хоть кому-то хорошо. Даже завидно. Ничего, скоро и мы так же улетим.

Тому положили в глубине у глухой стены, мне приказали держаться рядом.

Через полчаса поплыл запах свежесвареной каши. Рыкцари сбились в кучу. Загремели деревянные миски и ложки. Не забыли и нас. С голоду я съел свое и половину Томиного: она поклевала совсем немножко, отказавшись от остального. Я не понимал. Если твое завтра неизвестно, а оно всегда неизвестно, нужно есть много, если есть, что есть. Это закон выживания.

Протерев посуду травой и сполоснув водой из принесенного горшка, все стали укладываться — прямо на пол, подстилая, что можно, от одежды до веток. Нам не дали ничего. Вот тебе и гостеприимство.

— Придвигайся ко мне, — сочувственно сказала Тома.

Она по-прежнему лежала на животе в бывших носилках, из которых вытащили копья.

— Спасибо, мне не холодно, — как истинный джентльмен отозвался я и растянулся на каменном полу рядом.

Веки устало прикрылись. Чужой разговор прорвал доселе крепкую оборону успокаивающихся мыслей, уже не скачущих ошпаренным зайцем по замкнутому пространству.

— Когда бросится, бей его клинком в грудь или под мышки передних лап, левее. Там сердце. Или в живот сбоку и снизу.

Тихими голосами рыкцари делились секретами боя.

— Прямой колющий в шею тоже хорош, — донеслось из другого угла.

— Не слушай его, Невданя, — раздалось с третьей стороны. — Если нож короткий, секи по морде во все стороны. Не любят они этого.

— А если в живот, то нож дальше сам потянется и вспорет доверху, — посоветовал грубый голос рядом со мной. — Волчье брюхо проскользит по острию и распадется на половинки.

Сказавший это неслышно приблизился и замер над Томой. Я словно учуял движение. Глаза открылись полностью: медленно водя головой, темный силуэт разглядывал девушку. Пришлось показать, что не сплю: я чуть приподнялся и посмотрел в упор. Силуэт растворился в ночном мраке. Костер давно догорел, а местная погода не требовала постоянного отопления, оттого в подземелье почти ничего не было видно.

— Если их мало и нападают с лаем, — последовало продолжение для некоего Невдани, — значит, они в своих силах не уверены.

— Борщич, а если ни ножа, ни меча?

— Голыми руками волка завалить сложно. Но можно. Но только человеку опытному.

— Откуда взяться опыту, коли не драться?

— Соображаешь. Слушай сюда. Если получится, бей ногой в брюхо или в пах, там мышцы плохо держат удар. Если повезет, будут разрывы.

— «Если повезет», — с грустью повторив, кто-то шумно вздохнул.

— Слабое место у них — позвоночник, — донеслось с другого края. — Волк просто не приспособлен к падениям на спину.

— Борщич, Миряй, не морочьте мальцу голову. — Это снова голос того, кто к нам только что подходил.

Опасный голос. Я невольно сдвинулся к Томе. Какая-никакая, а защита: если что, смогу хоть что-то. Ну, надеюсь, что смогу. Потому что прав невидимый оппонент Борщича и прочих: откуда взяться опыту, коли не драться?

— Волка бей прямым в нос, в переносицу или в затылок. Или пальцами в глаза. Или заткни ему ноздри. Главное — не бойся. Они это чуют.

Новая тень направилась к нам от прохода. По мере приближения она становилась все больше и больше, вот уже переросла размеры среднего человека…

Малик?!

Нет, фигура оказалась еще больше, просто великанской. Может, оттого, что смотрим снизу?

— Царевна Тома! — Знакомый голос костоправа сопроводили ищущие телодвижения, старавшиеся ни на кого не наступить. — Я сделал мазь. Натрись, полегчает. И заживет быстрее. Это не от зашиба, а от того, что мучает.

Его руки оставили у нас под носом выдолбленную деревяшку с чем-то невообразимо вонючим.

— Рискнешь? — шепнул я, едва «доктор» удалился.

— Все, что угодно! Хоть черта лысого, лишь бы боль прекратилась.

В отношении черта лысого хотелось пошутить про новую ипостась нашего отсутствующего спасителя. Я смолчал. Томе не до юмора.