Как я босса похитила

И теперь это вынужденная мера тоже очень злила. Если о ночи на первом курсе удалось забыть, как и о том, на какие подвиги в постели она способна, то теперь всё вспомнилось. А еще теперь, спустя годы, Ольге было с чем сравнивать. И увы, секс на трезвую голову проигрывал по всем статьям — и по ощущениям, и по количеству оргазмов.

Получалась удручающая картина. Либо ты пьешь, творишь безумства и занимаешься безумным сексом. Либо держишь себя в ежовых рукавицах и тогда секс пресный и скучный, когда успеть хотя бы разок кончить и сменить позу за те одиннадцать минут уже счастье.

Оля запихивала в себя оладьи и думала, что вот выпей она сейчас сто грамм для храбрости, то ведь уже смахнула бы со стола все лишнее и позволила бывшему боссу провести последние часы вместе с большей пользой, чем объедаясь холестериновыми кусочками теста из просроченной сметаны. Нет, оладьи, конечно, вкусные, но и до оргазма им далеко как до Луны.

Но алкоголя Оля дома не держала, а как творить то, что так ярко представлялось в фантазиях, на трезвую голову — не знала. В голове крутилось вечное «Хорошие девочки так себя не ведут» и что секс больше нужен мужчинам, чем женщинам, и многое-многое другое, что Оля годами слышала от матери. Все это шло в разрез с тем, что она сейчас чувствовала, но в чем никак не могла ни себе, ни полуголому Воронцову признаться.

А еще он не ел ее оладьи! Оладьи-то за что?!

В общем, причин для злости хватало, и, прикончив свою порцию, Оля принялась драить свою тарелку так, как будто это был не фарфор, а как минимум покрытый слоем копоти чугун.

Воронцов поднялся следом. Встал так близко, что аж соски закололо. Ну почему, почему ее тело так на него реагирует?!

— Послушай, теща у меня действительно есть, но я не женат.

Оля в сердцах закатила глаза.

— Ну конечно, что еще ты мог сказать после вчерашнего?

Неожиданно Воронцов схватил ее за руку и заставил посмотреть на себя.

— Стал бы я вытворять с тобой такое, если бы был женат? Я, конечно, не подарок, но совесть у меня на месте. А с тещей… Это все слишком сложно, чтобы вот так сразу объяснить, понимаешь?

— Нет, не понимаю, — честно призналась Оля. — Ни этого, ни всего остального.

Все стало слишком сложно. Вчера вот все было кристально понятно, даже верилось каким-то непостижимым образом, что похищение поможет действительно вернуть работу. Какая же дура! Ведь…

Поток самобичевания прервался.

Оля перестала дышать.

Он ее целует! Боже! Как усложнить то, что и без того запуталось донельзя? А вот именно так!

Переспать с ним на трезвую голову? Почему? Ради чего? А если все-таки женат и только обманывает ее? «Мужчинам только это и нужно», снова мамин голос.

— Стой, подожди…

Оттолкнула от себя. Дыхание никак не восстановится. Сердце ходуном. Ноги подгибаются.

Выгнать. Нужно любой ценой его выгнать! Пусть прорубит себе выход молоточком для мяса, прыгает с карниза пятого этажа, только бы убирался! Нельзя же вот так растворяться в желании отдаться ему!

Или можно?

Навис над ней, не уходит.

— Я так не могу… — выдохнула Оля.

— У меня есть защита, — сказал он.

— В каком смысле?

Воронцов взял со стола бумажник и достал из него знакомый пакетик из фольги.

Ольга почувствовала, как вспыхнули щеки. Подумать только, он решил, что она не захочет без презерватива. Как будто других проблем у них нет, самодовольный он индюк!

Нет, честь ему и хвала, конечно, сама Оля об этом думала в последнюю очередь, хотя бы потому что есть множество других способов доставить друг другу удовольствие и обойтись без опасного проникновения.

Так, Ольга! Соберись!

Но тут Воронцов опять заговорил:

— В последний раз, — сказал. — И потом я уйду.

— Ты не вызвал мастеров.

Оля даже спрашивать не стала, а Воронцов не стал спрашивать, как она поняла. Просто кивнул.

Соберись, Оля, повторила она себе. Чтобы из этого похищения вышел хоть какой-то толк, действовать нужно сейчас.

— У меня есть условие.

— Какое?

— Хочу, чтобы ты вернул работу хотя бы тем, у кого есть семья и дети. Ты упомянул о заговоре против тебя… Я не знаю, веришь ли ты мне или нет, но все равно должна сказать, что ничего такого не было.

— Ты не просишь за себя, — медленно сказал Воронцов, — а ведь ради этого и похитила.

Оля невесело улыбнулась.

— Думаю, что мне лучше не возвращаться. После… всего.

Простыня чуть сползла с одного бедра. Впрочем, думала Оля, если она упадет, ей все равно будет на чем… хм, повиснуть.

— Опять не туда смотришь, похитительница, — пробормотал Воронцов.

— Прости, — пискнула Оля.

Вжалась в стену возле раковины.

— Прости за испорченную одежду, за похищение это дурацкое, за то, что вмешалась в твои планы, за… ох! — судорожно вздохнула Оля, когда Воронцов убрал волосы с одного ее плеча и провел губами по шее до ключицы.

— Я так понимаю, это долгий список?

— Да…

Воронцов подцепил ее футболку и потянул вверх, обнажая грудь.

— Хочешь продолжить?

И раньше, чем она ответила, нагнулся и провел языком по ареоле. Кожа покрылась мурашками, соски заныли от желания. Оля сжала бедра, и это не укрылось от взгляда Воронцова. Не прекращая ласкать грудь, он потянулся к леггинсам и стянул их до колен.