Как Григорий Ефимович стал Распутиным

Новых словно знал, что делает. Он принялся развертывать окровавленную ладонь. Мужчина уже не сопротивлялся. Ему казалось, что вот-вот с ним все закончится. Григорий обнял своими мощными ладонями его руку. Закрыл глаза. Казалось, в этот момент он передает ему свою энергию, чтобы тот не пал духом раньше времени. Через некоторое время, отняв ладони от его руки и словно сделав свою работу, развернулся и принялся за свою естественную работу. Кровь на руке односельчанина застыла.

Конечно, мужчина был удивлен, и первым человеком, кому он сообщил об этом чуде, была его жена. Потом разнеслось по округе.

Известие о том, что Григорий Новых исцеляет, снимает любую боль, останавливает кровь, даже вправил болезненный вывих у одного из местных мальчишек, породило словно два лагеря, одни были за него, другие пытались забить его известность. Чаша терпения переполнилась после обвинения его в воровстве коней из одного барского угодья. Побитый своими же соплеменниками, озлобленный на несправедливость, Григорий пустился в путь. Вот тогда, желая всем добра, и попрощался впервые со своей семьей и ушел подальше от своих невзгод Новых Григорий. Где судьба его привела впервые к царскому престолу.

Несколько минут ехали молча. Каждый думал о чем-то своем. Подталкивая вверх своих слегка покачивающихся мирных пассажиров, повозка поскрипывала на неровностях дороги.

Григорий, в свою очередь, гадал, правильно ли он поступает. Переведя задумчивый и хитроватый взгляд от свежего покошенного поля на молодого человека, посчитал странным его поведение все узнавать, однако интуитивно полагая, что тот был весьма бескорыстен. Он снова повернул голову на пашни. Хотелось петь. Но на трезвую голову он как-то стеснялся перед малознакомыми людьми и откинул эту идею.

В голове у молодого шпика в этот момент действительно не было никаких самовыгодных планов. Об одном он единственном думал, как представит в рапорте управлению по внутренним делам царской комендатуры некоего мужика. Не просто мужика, а целителя, известного даже до коронованной четы.

«Ну, Новых… – гадал он. – Но как-то слишком амбициозно, вызывающе, что ли… Да, это слишком просто… Григорий, Ефимыч… ну, Ефимович как-то ладно, да и особо задумываться над этим…»

– Распутин! – утвердительно произнес молодой человек, глядя на удаляющуюся дорогу от перепутья, где они ожидали транспорт.

– Что? – спросил его оживленный Григорий.

Шпик, обрадованный тем, что ему наконец удалось решить задачу, поставленную командованием. Но выдавать себя Николай не спешил.

– Э-э, помните, о чем я с вами говорил, Григорий Ефимович, до того как мы сели в телегу?

Новых пожал плечами. Они много говорили, в основном, о политике, подметил Григорий в своей памяти и… он сам хотел догадаться, к чему клонит этот юноша.

Проскурину это и надо было. Он знал, как управлять людьми, которые сами к тебе тянутся, добродушие – самое беззащитное чувство среди миллиона таких же, как другие люди, но являют собой к большему расположению, нежели упрямцы или лжецы. За это и цеплялся разведывательный сыщик.

– Ну… Ну?.. – улыбался он, стараясь пододвинуть тему для разговора интересующему его человеку.

– О том, кому легко спать на царском ложе? – пошутил Григорий.

– Да нет же, Григорий Ефимович. О вашей фамилии.

– Что с моей фамилией не так?

– Ну, как же?! – Николай не понимал, почему Новых его не понимает. – Ваша фамилия Новых никак не гармонирует с вашей линией судьбы, ее нужно немного подправить.

Новых еще больше удивился. Во внутренних интригах страны он старался не принимать участия, к тому же был мало знаком с этим проявлением. До этого момента.

– Я придумал вам новую фамилию.

Григорий привыкший ко всему, даже если его имя назовут по-другому.

– Ну и как? – спросил он, интуитивно считая, что она ему уже подходит, так как считал, что от Проскурина не будет подвоха, казалось, он изучил его основательно.

– Распутин, – довольствовался Николай.

– Распутин?! – удивился Григорий.

– Да, – коротко ответил Проскурин.

– Почему так? – Григорий поистине удивлялся.

Но своим проникновенным взглядом он мог уцепиться за любую мысль, имеющую отношение к его личности, и, если нужно, дать быстрый ответ.

Проскурин, отвечая скромной улыбкой, пожал плечами.

– Думаю так хорошо, – сказал он.

В ответ ему новоявленный гражданин Распутин так же пожал плечами. «Пусть будет так», – подумал он.

Телега с угрюмыми на вид извозчиком и двумя странствующими людьми продолжала свой путь. Один из них путешествовал не по своей воле. Другой, как ему казалось, по воле всех людей.