Как это женаты?!

   - Вот мудак. Думал, что теперь будет всё так просто? А почему ушёл?

   - Он ничего больше не говорил, но было понятно, что шокирован.

    Думаешь, вернётся? – и смотрит так жалобно, сжимая мои ладошки.

   - Думаю, что да, это сейчас он обескуражен, а вот соберётся с мыслями и устроит мне вынос мозга.

   - Ты его простишь?

   - У каждого из нас своя жизнь, я сомневаюсь в том, что подобному индивиду стоит довериться, к тому же вспоминаем его мамочку, сомневаюсь, что она его в спину толкала, чтобы бежал ко мне. А на сёт простить…Дураков только жалеть нужно, а прощать их не за что.

- И то верно, - смеёмся обе, обнявшись.

  - А, может, хватит вам глупости делать? Давайте уже лучше сходитесь, живите, детей растите. Посмотри, какие Полька и Колька счастливые, и вы же можете, только гордые оба, и ты дура, и он! Что смотришь? Сама тогда сбежала и запретила всем правду открыть. А я Уварова, хоть он и гад, поддерживаю. Он ещё тогда твердил: нечего дурить.

   Я склоняю голову к груди, и нервно сглатываю, потому что так всё и есть.

   - Оль, я ничего не могу сказать. Давай просто подождём и всё увидим. Может он переспит с этой новостью и забьет на неё. Ничего приятного от Черкасова давно не жду.

   В эту ночь я совершенно не могла уснуть, как не старалась. Фантазия постоянно подкатывала с очень жаркими постельными сценам с нашим участием. А вспомнить есть что, и от этого становится очень жарко. Утыкаюсь лицом в подушку и предотвращаю стон отчаяния. Ну почему всё так? Зачем всё так? Как я жила все это время?

   Никак. Только то, что во мне растет ребенок и поддержка девчонок, спасали от глубокой депрессии. Они не давали возможности мне впадать в уныние. Это дорогого стоит. И работа у меня оказалась хорошая, хотя и много своих нюансов в общении с некоторыми сотрудниками. Мужчины, пока не знали о моём положении, очень открыто проявляли ко мне своё внимание, и это не нравилось незамужним сотрудницам.

   Однажды пришлось надеть на палец обручальное кольцо и не снимать его до сих пор. Я уже миллион раз смотрела на колечко, подаренное Марком, и подавляла слёзы.

   Оля права: я сама во многом виновата, чертова гордыня. Но я упертая, своенравная, и если что-то вобью в голову – трудно сломать.

   На работу плелась, как заморыш: с темными кругами под глазами, сонная и разбитая. Словно кто-то высосал все жизненные силы, отбросил меня на сотни шагов назад, пробил мою защитную оболочку и наблюдает затем, как я таю.

    - Рит, ты что уснула или тебе плохо?

   Татьяна Витальевна потрясла меня за плечо, а я резко подорвалась и непонимающе повертела головой по сторонам. Я уснула на рабочем столе? Какая стыдоба!

   - Всё нормально, - пытаюсь укротить волосы, лезущие в лицо.

   - Я тебе давно говорила, иди в декрет, а ты всё тянешь.

  - Так не время еще.

   - Тогда переведись на график полегче, работай удалённо, почему муж о тебе не заботится или у вас туго с деньгами?

   - Что-то такое, - не хочу распространяться, не люблю, когда говорят за спиной и делаю свои выводы, но так нужно.

   - Вот что за молодёжь пошла: тощие, звонкие, прозрачные, того и гляди в обморок упадут, ты как рожать то будешь?

   - Естественным путем, надеюсь, - поджимаю губы, потому что надоело, мама и та постоянно меня пинает, что я костями гремлю.

   Сотрудница возвращается к себе, но надолго её молчания не хватает. Женщина делает мне чай, на тарелочке несет ватрушки и говорит:

   - Давай, ешь, не хватало ещё ребенка голодом измотать, сама не жрешь, так малыша корми.

   - Я завтракала.

   - Ага, завтракала она, а круги под глазами, словно не доедаешь.

   Черт, ну вот кто бы подумал, что бессонная ночь приведет меня в такое состояние.

   - Спасибо.

   Я действительно жадно поглощаю выпечку, грею руки о чашку и смотрю в окно. Снег идет, наконец-то, к тому же скоро Новый год, а я люблю этот праздник. И у Марка скоро День рождения. Марк… Я смахиваю капельку-слезинку и пытаюсь вернуться к работе.

   - Маргарита Павловна, - в кабинет влетает Галя, я от ужаса глаза прикрываю, и как она на таких высоких каблуках ещё не свалилась у моего стола, - там к тебе какая-то женщина пришла, но я её не пустила, говорю: «Скажите: кто вы?»,  а она артачится и не говорит, только талдычит: «Родственница - я».

  - Странно, мои бы точно предупредили, потому что если едут, то всех ставят в известность за неделю.

   - Не представляю, а может того… охрану вызвать?

   - Потом охрану, я выйду, спасибо, Галь.

   Сижу и не могу задницу оторвать от стула, почему-то нехорошие мысли  плетутся в голове.

   - А может мне выйти? – Татьяна Витальевна встает с кресла, а она женщина рослая, если нужно – толпу разгонит.

   - Ну что вы, - смеюсь, кого мне бояться.

   - Смотри, не нравится мне всё это. Ты с глаз долой с этой гостьей не уходи, пусть тебя кто-то курирует.

   - Я Галю попрошу.

   Мне приходится быстрее вырваться из объятий кресла и выйти из кабинета, потому что верю в то, что моя коллега может учинить разборки.

60 глава

Маргарита.