Как это женаты?! (СИ)

   Ой, что ту началось, лучше бы я провалилась сквозь землю. В это момент очнулась мама, и понеслась душа в рай. Я отгребла по первое число, была согнана с кровати. Меня ждал душ, завтрак, а потом поездка в город. И все это организовалось в считанные минуты, а моим личным водителем изъявил желание быть Колька. Вот ещё для полного счастья мне не хватало появиться на людях с этим секасным образцом мужской половины. Нет, к городу я ещё согласна, чтобы меня довезли, а дальше как-нибудь с пересадками докачусь по нужному адресу в метро.

   Всю дорогу Коля спорил, доказывал, что ему не сложно. Да я верю ему, но как бы так помягче сказать парню, что у нас мужем не всё просто в отношениях. Мои недомолвки сеют много разных вопросов.

  - Упёртая, какой была, такой и осталась.

    - Вот уж спасибо, - бурчу в ответ.

   - Любишь его?

   Поворачиваю голову к Николаю и хмурюсь, потому что он из веселого и милого парня превратился в серьёзного, какого-то слишком задумчивого мужчину. Я даже боюсь подумать с какой целью он вернулся на родину, мне кажется ну никак не за тем, чтобы к землице родненькой прижаться. Нет, так дело не пойдёт, мне, в придачу ко всему, ещё не хватало проблем с другом.

   - Спрашиваешь, - слабо улыбаюсь и нервно тереблю ремешок от сумочки, - он, видел какой, у меня красивый, а добрый знаешь какой.

   - Влюбилась-таки, - хмыкает, - а я думал, что сердце нашей рыжей Марго не способно так просто кого-то впустить.

   - Коль, вот что ты заставляешь меня смущаться?

   -  Эх, Марго, знала бы ты…

   Коля замолкает, смотрит вдаль, а я молю Бога только об одном: только пусть не скажет, что любит меня, это уже слишком. Я начинаю подозревать, что мне чёрная кошка дорогу перебежала, не угодила я ей, или  дело не в кошке, а в человеке, может мне порчу навели. Любимого потеряла из-за чьей-то придури, замужем, и тут бинго: третий на арене, ну вот что за нахрен фигня? Я едва сдерживаюсь, чтобы не вспомнить свои фирменные матерные слова. Мне не до излишних раздумий и самобичевания. Я до сих пор как на иголках, даже не представляю, что скажу Марку Леонидовичу, когда его увижу, и что вообще буду делать рядом с ним.

   Сейчас, когда я жутко переживала за его жизнь, поняла одно: в сложившейся ситуации все хороши. Я тоже была неправа, сбежала, на звонки не отвечала, сквозь землю провалилась. Нет, так дело не пойдёт, мне нужно трезво мыслить,  помочь начальнику, а там что будет, то будет.

   Я практически сбежала из автомобиля Кольки, потому что  мне показалось, что он удумал меня поцеловать. Он так пристально изучал меня, что волосы зашевелились на затылке. Так на меня смотрел Черкасов, когда вчера мы с ним пытались говорить в салоне автомобиля, а потом он полез целоваться. Не уж, мне достаточно  этого сумасшествия в жизни. Колькины приставания я просто не перенесу адекватно, крыша улетит со скоростью ветра.

   Ещё полчаса я металась по метро, ещё полчаса искала больницу, в которую доставили Марка Леонидовича. Раза три мне названивал Александр Валентинович, я вообще  вся мандражировала, слушая его нервный голос. Вот перед кем у меня поджилки трясутся полдня, а я ещё вчера я по своей дурости думала, что Черкасов опасен.

    - Прилетела! Шустрая, - меня на пороге приёмного отделения едва не в распростёртые объятия поймал второй босс.

   - Как велели, на метле, - бурчу, осмелев.

   - Все вы, бабы-ведьмы, я в этом не сомневался, Лисичкина, - ехидничает начальничек.

   - Лисицына, - поправляю его.

   - Ты, Лисичкина, неправильная жена, разве ж так поступает разумная баба? На кой ляд отправила полуадекватного мужика рано утром в город?

   - А вы мне предлагали прыгать и радоваться, что у меня появился весь такой зашибись красавчик-муж? Даже не прогнулась, а сразу в дамках? Ой, что-то в моей сказке всё так просто, даже на бал не пришлось ехать, - шиплю в ответ.

   А достало всё, почему я должна бояться этих двух, это не я затеяла всю эту игру. Тупоголовой овцой стоять и блеять не собираюсь, а если прекрасного русского не поймут, то  применим более понятный язык – матерный, не впервые позориться. А вот если бы узнать в лицо, кто - благодетель, глаза бы ему выцарапала.

   - А Лисичкина у нас бойкая, и откуда ты такая взялась?

   - Из Рябиновки мы, милости просим, но такой, как я, у нас больше не водится.

   - Чур меня, чтобы я раньше времени с такой зазнобой седым стал.

   - Что? Я случайно вам дорогу в каком-то неположенном месте не перешла? – стала руки в бока и едва не фыркаю, а он смеётся, клоун несчастный.

   - Давай уже, женушка, ногами перебирай, там Черкасова в чувства приводить надо, а то всё бредни бредит. Плох парень.

   У меня внутри всё похолодело, я блин успела схлестнуться с боссом, а не поинтересовалась состоянием Марка Леонидовича. На ватных ногах бреду за высокой фигурой Уварова и тяжело вздыхаю. Рад ли будет меня после всего видеть пострадавший?

   - Он спал, но сейчас уже должен прийти в себя.

   Меня пропускают в палату, в которой лежит Черкасов. Лоб у него с одной стороны заклеен лейкопластырем, губа подпухла, а о ноге судить не могу, мужчина укрыт одеялом.