#Как это было у меня. 90-е

Это был монолог суперпрофессионального инвестбанкира. Он пошагово, четко и детально разъяснил мне и всем присутствующим, что будет делать «Менатеп», чтобы не дать возможность западным фондам купить эти бумаги.

Все, что говорил ранее Платон Лебедев, показалось детским лепетом.

А все, что сейчас говорил этот человек, было в самую точку!

Я, открыв рот, слушал его и пытался найти в голове хоть какие-то контраргументы, но не находил. Так же завороженно слушал его и Лебедев с двумя своими юристами.

Только тут я понял, кто он такой.

Это был Евгений Швидлер, президент «Сибнефти».

За неделю до нашей встречи две компании, ЮКОС и «Сибнефть», торжественно объявили о своем объединении. Они решили создать крупнейшую на тот момент в России нефтяную компанию, ЮКСИ, где председателем правления должен был стать Ходорковский, а председателем совета директоров – Швидлер.

Я, конечно, знал об этом событии, но на тот момент они лишь объявили о своих планах, формальное объединение еще не началось.

Швидлер был человек не очень публичный, потому я тогда увидел его впервые. Он начал погружаться в дела ЮКОСа и пришел посмотреть, как здесь «решают» вопросы.

В тот день мы ни о чем не договорились и разошлись. Я заявил, что мы тем не менее пойдем на аукцион. А Швидлер сказал: «Попробуйте».

Мы искали деньги еще целую неделю, но юристы CSFB не спешили давать положительный ответ.

А когда за неделю до аукциона на факсы трех информагентств пришли анонимные письма от «миноритарных акционеров» «Юганскнефтегаза» и «Самаранефтегаза», оспаривающих выпуск облигаций, я понял, что мы проиграли.

С таким юридическим бэкграундом найти инвесторов на эти бонды было невозможно. В течение недели мы еще продолжали войну наших пресс-служб, но за день до торгов все-таки сняли свою заявку.

P.S.

На торгах все облигации выкупил банк «Менатеп» по средней цене 64 % от номинала – это давало ему доходность свыше 150 % годовых.

А слияние ЮКОСа и «Сибнефти» так и не состоялось. Как поясняли знающие люди, из-за «несовпадения методов управления»…

Норильск, Якутск, Иркутск… Санкт-Петербург (весна 1998 года)

Сергей Васильев: «Лебедь понравился западным банкирам»

Периодические финансовые кризисы и политические скандалы не способствуют росту доверия западных инвесторов к России. Тем не менее наша страна пытается привлечь деньги Запада. Реально ли это сегодня? За ответом мы отправились в компанию, от которой, по мнению брокеров, зависит поведение многих западных инвесторов в нашей стране.

«Дом и корабль», рубрика Елены Качуры[38]

Работа инвестиционного банка – это прежде всего работа с клиентами, тусовка клиентов. Чем лучше ты их «тусуешь», тем круче ты как инвестбанк.

Такая внутренняя парадигма заложена в устройстве любого инвестбанка, но в «Ренессансе» это было особо заметно – возможно, вследствие того, что Борис и Стивен в прошлом работали в Сredit Suisse. Там все время куда-то вывозили своих самых важных клиентов: то в Монте-Карло, то в Стамбул, то в Рио-де-Жанейро. CSFB вывозил русских клиентов потусить в какую-нибудь западную столицу, а «Ренессанс» решили поступить наоборот.

«Ренессанс-Капитал» позвал своих западных клиентов проехаться по России.

Это была действительно грандиозная задумка – и по масштабу, и по маршруту, и по количеству вовлеченных людей. Эдакое русское сафари – путь предстоял впечатляющий, а именно: Москва – Норильск – Якутск – Иркутск – Красноярск – Екатеринбург – Ростов-на-Дону – Санкт-Петербург – и снова Москва!

На это «сафари» прилетели тогда инвесторы со всего мира, в основном из Америки. Не Баффет или Сорос, конечно, – это были молодые ребята, трейдеры и аналитики из крупных инвестдомов или из известных хедж-фондов. Им всем, мне кажется, было до тридцати. Мне самому тогда исполнилось тридцать три.

Предстояли встречи с губернаторами и начальниками финансовых департаментов субъектов Российской Федерации.

Вначале все собрались в «Гранд Марриотте» на Тверской.

Борис Йордан поприветствовал прибывших – и, увидев всех этих молодых ребят, такого же примерно возраста, как и он сам, обрадовался и много смеялся. Затем Борис рассказывал какие-то истории из своего бойскаутского американского детства.