#Как это было у меня. 90-е

После той встречи мне пришлось увидеться со всей звездной командой «Ренессанс-Капитала» – и, нужно сказать, я в нее влюбился! У всех ребят горели глаза.

Они были победителями, им нравилось быть победителями!

P.S.

Я размышлял тогда около недели. Мне постоянно звонил Пьер из CSFB. Он тоже почувствовал, что Борис начал меня переубеждать.

В предложении CSFB было больше лоска, четкости и денег, годовой контракт в миллион долларов и гарантированный бонус. Но начались вопросы по команде. В CSFB сразу стали спрашивать: «Зачем тебе брать с собой пятнадцать человек? Хватит и двух-трех». Это стало для меня в ту неделю первым сложным выбором.

Предложение «Ренессанса» содержало больше неопределенностей, но Йордан был уже легендой рынка, и вместе с Потаниным и Прохоровым можно было делать любые по масштабу сделки.

Я колебался, и последним аргументом стал звонок Прохорова – он позвал меня к себе переговорить.

Михаил сказал, чтобы я не сомневался. Он даст мне должность заместителя председателя правления в объединенном «МФК-Ренессансе».

И ему очень важно, чтобы в этом совместном с Йорданом банке у него был свой человек.

Это был последний для меня аргумент.

Я остался.

«МФК-Ренессанс» (1997–1998 годы)

Первыми задачами, которыми я занялся в объединенном банке, были раздел имущества «МФК» с «Онэксимом» и утверждение единого бюджета на следующий, 1998 год. Оба этих вопроса – казалось бы, простых и рутинных – открыли тогда для меня много нового.

Потанин с Йорданом, сделав публичное заявление о слиянии двух структур в единый банк «МФК-Ренессанс», просто выдвинули лозунг. Теперь этот лозунг нужно было как-то реализовать.

И тут вдруг выяснилось, что МФК совсем не просто отделить от Онэксимбанка. Оказалось, что МФК и Онэксимбанк – это сиамские близнецы.

Я думаю, в тот момент и Прохоров, и Потанин уже плохо представляли себе внутреннюю структуру собственной группы, они находились слишком далеко и высоко, чтобы вдаваться в подробности. А подробности были таковы, что в этих банках переплетено было все.

Финансовые потоки обоих банков управлялись через единое казначейство, что чрезвычайно запутывало ситуацию. Не так-то просто было понять, сколько у кого денег.

Между банками проводилось много различных взаимных сделок. По одним МФК должен был «Онэксиму», а по другим – наоборот. Все они были разными по срокам. Там имелись и чисто «технические» временные кредиты от Онэксимбанка, и крупные смысловые сделки вроде кредита от МФК под залог акций Новолипецкого металлургического комбината – да не просто пакета, а блокирующего. Все было перемешано и свалено в одну кучу.

Прежде два банка – МФК и «Онэксим» – жили как единое целое, как две структуры одного организма. Например, никого особо не волновало, что все охранники и шоферы огромного Онэксимбанка получают зарплату из бюджета МФК. А нужно сказать, что охранников и шоферов в Онэксимбанке было много, очень много. По сути, бо́льшую часть расходов на содержание автопарка, зарплаты водителям, а также на всю службу безопасности и охрану Онэксимбанк перекладывал на бюджет МФК. В рамках единой структуры было все равно, из каких источников финансировать какие расходы, это было еще оправданно.

Теперь же, после сделки с «Ренессансом», все это предстояло разделить.

А в «Онэксиме» никто не хотел с этим спешить. Перевести весь гараж с водителями и всех охранников на бюджет банка значило в один момент очень сильно увеличить его расходы.

Никто такого, естественно, не хотел, и «Онэксим» начал динамить процесс. Но динамить в этой ситуации означало продолжать вешать эти расходы на бюджет МФК – то есть теперь уже на совместный бюджет «МФК-Ренессанса».

И потянулись многомесячные переговоры, тяжбы и дрязги. Кто кому должен? Что, в каком объеме и у кого останется?

Начал устанавливать свои принципы и правила «Ренессанс-Капитал».

И тут внезапно выяснилось, что правила жизни, по которым привыкли работать американец Йордан и новозеландец Дженнингс, очень сильно отличаются от тех, по которым жили русские Потанин и Прохоров.