Как Ельцин стал президентом

Когда Ельцин немного пришел в себя, он дал волю чувствам: «До чего довели наш бедный народ, — сокрушался он. — Всю жизнь рассказывали сказки, всю жизнь чего-то изобретали. А ведь в мире все уже изобретено, так нет же — не для людей, видно, это…» А ведь Ельцина трудно было удивить «богатым ассортиментом», ибо не будем забывать, что он как кандидат в члены Политбюро тоже имел привилегию на высший стандарт потребления, но, видимо, упрятанные от глаз народа партийные закрома, несмотря на весь их «номенклатурный блес-к», на фоне «заурядного» американского супермаркета выглядели нищенскими.

Я допускаю такую возможность, что именно после Хьюстона, в самолете миллионера, у Ельцина окончательно рухнула в его большевистском сознании последняя подпорка. Возможно, в те минуты сумятицы в нем безвозвратно созрело решение выйти из партии и включиться в борьбу за верховную власть в России. Я знаю, что на это мне могли бы возразить наши «международники»-американисты. Они бы мне обязательно «открыли Америку», что, мол, в Нью-Йорке есть Гарлем, что каждые 20 или 30 минут там совершаются убийства, что в ночлежках… что негры… что в США продажные сенаторы… что ВКП Америки подчинил себе всю экономику и пр. и пр. Да, скорее всего, все это в Америке есть, но есть ведь и у нас свои «гарлемы», свои «негры», свой ВПК… И еще 40 миллионов бедствующих, находящихся далеко за чертой нищеты людей. Но при всем этом у нас нет ни ночлежек, ни бесплатных столовых, а наши магазины пусты. И у нас все те же язвы, что и на Западе, только намного больше и намного запущеннее. И меня всегда умиляли наши журналисты, которые, живя в США и пользуясь их плодами, как могли «поливали» их грязью, писали про них разгромные книги, благо всегда находился в Союзе издатель. Беззастенчивое промывание мозгов советских граждан стало для них делом «чести и доблести», ибо эти «международники» выполняли социальный заказ: во что бы то ни стало доказать, что американский народ буквально погибает в адской нищете и только о том и мечтает, чтобы побыстрее перебраться на 1/6 часть мировой суши…

Создается впечатление, что в Америке обо всем позаботились заблаговременно. Самое первое метро было построено в… 1895 году в Бостоне, спустя десять лет — в НьюЙорке, в 1928 году — в Филадельфии и в 1943-м — в Чикаго.

Американский профсоюз электриков еще в 60-е годы отвоевал себе 25-часовую рабочую неделю, разумеется, с сохранением средней зарплаты.

Американцу не надо очертя голову бегать с вещами по вокзалу в поисках касс (хотя их там полно), он может сесть в поезд и там купить у проводника билет. Конечно, с оплатой за услуги.

Еще в 40-е годы директор бюро стандартов Джордж X. Берджесс оповестил американцев, что в их стране «существует 300 сортов ананасов, 500 сортов горчицы, 1000 сортов консервированных персиков, 4500 видов кукурузных консервов и 10 000 сортов пшеничной муки».

Готовясь к поездке в США, я прочел в одной книжке: в г. Кливленде дом в 23 этажа построили за 11 месяцев. В штате Южная Каролина возвели фабрику по непрерывной окраске и отделке текстиля (на площади 3,5 га) — за пять месяцев.

В Америке давно научились хорошо и быстро работать. Когда в годы войны понадобилось много судов (для перевозки в Европу войск и техники), в США освоили суда типа «Либерти». И если первое было построено за 250 дней, второе — за 62 дня, то позже один из кораблей был построен за 7 суток.

Нашим экономистам остался пустяк — выяснить секрет столь высокой производительности труда… Не верю, что народ, победивший фашизм и коммунизм, погибнет в нищете и голоде. Люди, у которых все в порядке с головой и руками, способны преобразовать свою жизнь.

Рубленый бифштекс

В самолете нас ждали два сюрприза. Из Майами позвонил Андреас и поинтересовался самочувствием своего гостя. «Все в порядке», — ответила стюардесса. Для нас это было несколько неожиданно: на высоте 10 километров звонят на борт самолета и интересуются здоровьем…

Время приближалось к обеду, и вскоре нам действительно предложили горячий бифштекс. Я вообще-то люблю рубленые блюда, и тот бифштекс, которым нас угощали, я съел с превеликим удовольствием. Потом мы стали обмениваться впечатлениями о супермаркете.

«Ну надо же, как дурачили народ, — возмущался Борис Николаевич. — И теперь ясно, почему советскому человеку препятствуют в выезде за границу. Боятся, что у людей глаза откроются..»

Я слушал шефа и соглашался с ним, хотя мне, наверное, легче было сравнивать Москву с любым городом Америки. Я все же был ближе к будням столицы, нежели Ельцин. Но если даже его взбудоражило, думал я, значит, дело серьезное…