Как Ельцин стал президентом

За каждое интервью в США платят, и Б.Н. Ельцин в этом смысле не был исключением. Однако от каждого его выступления имел свой процент и Джим Гаррисон, спрессовавший программу своего «раба» Ельцина до последней степени. Легко сопоставить его график работы: в 14.15 интервью на ТВ, а уже в 17.00 — лекция в институте Гарримана при Колумбийском университете. К нему мы подъехали на машинах, затем поднялись по очень широкой (напоминавшей нашу Потемкинскую в Одессе) лестнице, ведущей к величественному старинному зданию. На ступенях — сотни студентов, которые встречали московского гостя бурным ликованием. Столь теплый прием растрогал Бориса Николаевича, и он уже готов был пренебречь программой и начать выступление прямо на площадке перед университетом. Попросил даже через переводчика организовать внешнюю радиотрансляцию. Здесь уже находились представители ведущих телекомпаний и вели прямой репортаж. Ельцин чувствовал себя в родной стихии — московского митинга… Но вскоре пришел представитель администрации и сказал, что лекция все же должна состояться в зале университета.

Встретили Ельцина президент Колумбийского университета Майкл И. Соверн и профессор политических наук директор института Гарримана Роберт Легволд. Ельцин подчинился и вошел в зал, где уже находился мэр НьюИорка и многочисленная публика. Это было гигантское помещение необыкновенной красоты. Побывав в таком святилище хоть раз, человек наверняка задумается о смысле и значении просвещения.

Лекция продолжалась около двух часов и, на мой взгляд, была одной из лучших лекций Бориса Николаевича в Америке…

Затем состоялся ужин в «Речном клубе», на котором председательствовал Дэвид Рокфеллер и собралось много именитых гостей (в том числе: Пол Баралан — руководитель программной деятельности, фонд имени Форда; Антонина Буне — исполнительный директор, фонд Сороса; Колин Кампбелл — президент, фонд имени братьев Рокфеллеров; Уэйл Грин — советник фонда семьи Рокфеллеров; Дейвид А. Хамбург — президент корпорации имени Карнеги в Нью-Йорке и еще несколько президентов).

В Балтимор мы вылетели на частном самолете, предоставленном в наше распоряжение Дэвидом Рокфеллером. В половине двенадцатого ночи мы уже были в университете Дж. Гопкинса.

Сон в сентябрьскую ночь

В Балтиморе нас встречали президент университета Дж. Гопкинса Стивен Мюллер, мэр города Курт Шмоке, многочисленные представители общественности. На машинах нас повезли по ночному Балтимору в студенческий городок. Улицы были пустынны, ибо американцы не имеют моды разгуливать ночью по улицам. Семья и клубы по интересам дают им верную возможность со вкусом провести свой досуг. И мы, проезжая по пустынному городу, в полуосвещенных старинных зданиях угадывали какое-то особое очарование. После нью-йоркского столпотворения Балтимор казался Эдемом. Сам студенческий городок — это обособленный, со своей неповторимой аурой заповедный уголок.

Стивен Мюллер проводил нас в заведение, где находился кабинет основателя университета Гопкинса, показал библиотеку, свой кабинет, после чего нас препроводили в отведенные для гостей апартаменты. Вощанов и Алференко разместились в одной комнате, я остался с Ярошенко. У Ельцина был довольно скромный, но со всеми удобствами и уютный номер. Мы расселились на втором этаже, а ужинать нас пригласили вниз, где уже был накрыт длинный стол. Запомнилась его «доминанта»: изобилие и колорит всевозможных сортов ветчины и колбас и, конечно же, множество фруктов, овощей и несколько сортов великолепного американского пива. Кстати, оно нам напомнило, что в мире существует и такой прекрасный напиток, о котором мы уже стали потихоньку забывать. Понятно, у нас другие мерки. Когда ровно тридцать лет назад, и тоже в сентябре, в США приехал Никита Хрущев, то его главным козырем был первый советский спутник и тот факт, что в СССР ежегодно выпускается инженеров вдвое больше, чем в Америке. Тогда Никита Сергеевич обещал «догнать и перегнать» США, а ровно тридцать лет спустя, будущий первый Президент России засвидетельствовал полнейшую несостоятельность «социалистического выбора» перед «загнивающим капитализмом».

Заканчивался трудный день — второй день пребывания в Соединенных Штатах Америки. Но ночного застолья мы все же не избежали, но и оно, вкупе с оживленными разговорами, теплым вечером с топазовыми звездами, создавало определенное настроение.