Как две капли воды

Оливия покачала головой. Ей было так плохо без сестры, что она даже не притворялась.

– Отец заболел?

Вместо ответа Оливия вручила ему письмо, адресованное Виктории. Почерки у сестер были так схожи, что никто, даже Берти, не мог их различить.

В письме говорилось, что, как Оливии ни тяжело, она вынуждена уехать на несколько месяцев, так как жизнь ее стала невыносимой без Виктории. Осознав, что она слишком зависима от сестры и угнетена пустотой существования в Кротоне, Оливия решила уединиться и хорошенько все обдумать. Она даже добавила, что, возможно, уйдет в монастырь, поскольку все равно решила не выходить замуж.

– Господи, – в ужасе пробормотал Чарлз, – какой кошмар!

Он порылся в карманах и поспешно открыл бумажник.

– Денег достаточно. Я еду в Чикаго и попытаюсь ее вернуть. Она не может так поступить! Это убьет Эдварда!

Оливия тоже этого боялась. Оставалось надеяться, что Чарлз – плохой пророк.

– К тому времени когда ты попадешь в Чикаго, – заметила она, – Оливия уже будет на пути в Калифорнию. – Не хватало еще, чтобы Чарлз отправился искать ветра в поле! – Все равно ты ее не найдешь.

Чарлз почти рухнул на стул. Как могла Оливия сотворить такое! Представить невозможно!

Знай он жену лучше, мгновенно заподозрил бы нечестную игру, но все дело в том, что жену он так и не успел узнать.

– Тебе известно, куда она отправилась? И к кому? Что это за подруга? – бормотал Чарлз, очевидно, вне себя от тревоги, и Оливия почувствовала себя вдвойне негодяйкой оттого, что обманывает такого прекрасного человека. Как он переживает за свояченицу!

– Она ужасно скрытная, – всхлипнула Оливия и залилась слезами, охваченная тоской по сестре и угрызениями совести.

– О, дорогая, – посочувствовал Чарлз, обнимая ее, и это потрясло Оливию. Такого она не ожидала. – Мне очень жаль. Может, она передумает и через несколько дней вернется? Не стоит пока говорить отцу, подождем, что будет.

– Ты не представляешь, как она упряма, Чарлз! – пожаловалась Оливия. – Она совсем не такая, какой кажется.

– Очевидно, – вздохнул он, неодобрительно качая головой. – Думаешь, твой отец ее совсем измучил? Я всегда считал несправедливым, что она прикована к нему и не имеет ни собственной жизни, ни друзей, ни поклонников.

Она никуда не выезжает, а ему, кажется, все равно – главное, чтобы она сидела дома и заботилась о нем. И вот к чему это привело!

– Возможно.

Оливия не думала ни о чем подобном, но Чарлз отчасти прав. Что, если отец тоже так посчитает? Вряд ли…

Но Оливия тем не менее чувствовала себя преступницей.

– Но если она написала, что пробудет там несколько месяцев, значит, так тому и быть. Она оставила отцу письмо. Я хотела отвезти его завтра.

– Не считаешь, что лучше все-таки подождать с недельку? – всполошился Чарлз.

– Ах, Чарлз, все это абсолютно бесполезно. Отец не заслужил, чтобы ему лгали.

– Я отвезу тебя, – вздохнул он, и Оливия кивнула.

– Она что-нибудь говорила вчера вечером? И даже не намекнула?

– Ничего; – сокрушенно вздохнула Оливия, и у Чарлза не хватило духу сказать, что самоубийцы тоже ведут себя подобным образом. Может, это к лучшему, что свояченица всего-навсего сбежала, а не выкинула что похуже! Но он впервые за много месяцев почувствовал к жене нечто вроде жалости. Она выглядела такой несчастной и убитой горем, что неожиданно напомнила ему Оливию.

Но настоящая трагедия разыгралась, когда вернулся Джефф. Он безудержно рыдал, узнав об исчезновении тетки, и едва не бился в истерике, прочитав письмо.

– Совсем как мама, – всхлипывал мальчик, пряча голову на плече отца, и Оливия, не выдержав, залилась слезами.

– Она никогда не вернется, я знаю!

– Вернется, – твердо пообещала Оливия. – Вспомни, что она тебе говорила… Куда бы она ни уехала, все равно будет любить тебя и обязательно приедет.

Мальчик даже не спросил, откуда ей известно, что сказала тетка, но Оливия тут же напомнила себе, что следует следить за своими словами.

– Она не лгала, Джефф, – продолжала девушка уже спокойнее, подражая сестре. – Оливия действительно любит тебя как сына, которого у нее нет и не будет. Нужно только набраться терпения и подождать.

Но Джефф отказывался ей верить, и позже Оливии пришлось объяснить, что его мать обязательно приехала бы, если бы могла.

Было уже довольно поздно, и она играла с собакой, лежа на постели Джеффа, постоянно ощущая непривычный вес колец Виктории на пальце.

– Неправда, она могла бы вернуться, но не захотела! – рассерженно выпалил Джефф. Он злился на Оливию, покинувшую его, и та не осуждала ребенка, просто удивилась неожиданному взрыву.

– О чем ты, Джефф? – недоуменно осведомилась она.

– Могла бы сесть в шлюпку рядом со мной и осталась бы жива!

– Она уступила место ребенку и спасла ему жизнь. Это очень мужественный поступок.

Мальчик нерешительно посмотрел на нее, пожал плечами, и по его щекам скатились две слезинки.

– Я все еще скучаю по ней, – прошептал он. Обычно Джефф не откровенничал с Викторией, но на этот раз так расстроился, что забыл о привычной сдержанности.

Оливия осторожно коснулась его руки.