Как достать босса? (СИ)

Вваливаюсь в спальню, забываю с какой целью. Стою среди комнаты, пялюсь на кровать, а мысли все о той, прошлой ночи, о том, какая она, Оля, взъерошенная тогда была после гулянки. Полотенце и халат! Словно кто-то невидимый меня толкает в спину, а я вспоминаю об обещании.

— Полотенце и халат.

Кладу вещи на стиралку, захлопываю дверь, стараясь не смотреть и не слышать, чем она там занимается. Во рту пересохло. Ищу воду, жадно пью и смотрю в окно. Скоро двенадцать, а я понимаю, что сон давно помахал мне рукой. Мне нужно собраться с мыслями, но мысли все о ней, о том, что лопну, если не буду с ней.

— Я закончила, ты идешь?

— Да, сейчас. Кстати, — как ни в чем не бывало, поворачиваюсь к Оле, стараюсь не пялиться на ее укутанную фигуру в мой халат, на волосы, струящиеся по плечам, на лицо, где почти никогда нет много косметики, — поздний ужин желаешь?

— Нет, а вот от воды не откажусь.

— Вот в графине прохладная.

И только сейчас я замечаю, что на Оле не тот халат, что я ей принес, она надела мой, тот что висел в ванной. Очередной вызов? Или у меня паранойя?

— Хорошо, а ты иди, я разберусь.

Непривычно тихая и покорная, я же до сих пор в напряжении. Но выхода не вижу, спешу в ванную, чтобы поскорее принять душ. Что сейчас происходит? Я ничего не понимаю. Не понимаю, но чертовски доволен, что она больше не ерничает и не показывает острые зубки. Давно так быстро не мылся, очень давно. А в этот раз моей скорости бы позавидовал сам Флеш. Надеваю халат и выхожу из ванной. Тишина. Она меня пугает. Впрочем, а что именно я хотел услышать?

На кухне темно, свет горит только в прихожей. Иду в сторону спальни, заглядываю и ироничная насмешка касается моих губ. Оля спит на моей кровати, обняв мою подушку. Быстрая, что слов нету.

Подхожу ближе, в полутемной комнате видно только благодаря свету, который горит в прихожей. Не ошибся. Спит, укрытая тонким покрывалом. Халат валяется на пуфику. Второй туда же приземляется. Не стал выключать свет, просто немного прикрыл двери, чтобы в комнате сохранился полумрак. Мне не до сна, а лежать в темной комнате не совсем уютно.

— Олька, Олька, — тяжело вздыхаю, подвигаясь ближе к своей Фырфыр, пытаясь отвоевать подушку.

Не дает, что-то возмущенно бормочет. Хмыкаю, прижимаю ладони к лицу и шумно выдыхаю, сваливаясь на спину. И как дальше жить?

Я не помню, как отключился. Но помню, что было очень поздно. Душа была не на месте, я вдыхал аромат ее волос и едва не стер все зубы от нервов. Теперь же распахнул глаза и понял, что до сих пор в комнате темно, хотя нет, кажется, светает. Зато руки Оли настойчиво скользят по моему животу. Чувствую, как она придвинулась ближе ко мне, грудью прижалась к моей спине. Мне не снится? Она целует меня в плечо?

Накрываю ее ладонь своей, опускаю наши руки ниже, туда, где сейчас неприличный стояк. Не вырывает руку, наоборот, настойчиво исследует мой ствол, указательным пальчиком поглаживает головку.

— Оль, я же не сплю.

— Открыл Америку, я же слышу твое дыхание, Саш.

Видимо из-за шума в ушах я не сразу понимаю, что шустрая девчонка поворачивает меня на спину, а потом вообще номер года: взбирается на меня, проезжая промежностью по напряженному члену. Я сильнее сжал ее бедра, не давая ей возможности и дальше изгаляться надо мной. Я хочу впервые откровенно, без утайки, рассмотреть ее, исследовать каждый сантиметр желанного тела.

— Я хочу тебя, Саш, очень, очень, — шепчет у моих губ, а я поздно понимаю, что протяжный стон срывается с моих губ, а не с ее.

— Я даже не буду спрашивать «ты уверенна», ты же это понимаешь? И скромным я не буду.

37 глава

Александр

Беру ее лицо в плен ладонями, пальцами тру влажные губы, а она бесстыже язычком облизывает их. Вижу же, что не играет, что в глазах плещется желание, смешанное с вызовом.

Она молчит, наши взгляды скрещиваются, а слова теряются у меня в гортани. Оля зубами кусает мой колючий подбородок, как-то протяжно вздыхает, когда чувствует, как пульсирует мое желание у нее возле влажных складочек.

— Люблю тебя, — мои слова звучат хрипло, ведь от переизбытка адреналина по моим венам бушует кровь, а спазмы в мошонке мешают сосредоточиться.

— Я это чувствую, — слышу ее насмешливый выдох мне на ухо, а мне не до смеха, вот совсем.

Единственное желание, которое поработило мой мозг, — сейчас же свалить ее на спину и без каких-либо долгоиграющих прелюдий взять ее. Нет же, вижу, что она настроена на игру, на неторопливое изучение моего тела. Ее указательный палец давно исследует рельефы моей груди, опускается по влажной коже к пупку, касается головки и водит круговыми движениями. Сильнее сжимаю ее бедра ладонями, поздно понимаю, что могу оставить на коже отметины. Хотя что-то внутри довольно рычит и вторит этому безобразию: метить территорию — это хорошо.

— Оль, — хриплю, так, словно подхватил ангину, впрочем, я давно болен, ею болен, и это очень болезненное чувство.

Сейчас же, когда она нависла надо мной, ликует мельчайшая частица моего тела и души.

— Саш, ты такой красивый, — слышу откровение, смешанное с нежными ласками.