Как делать революцию. Инструкции для любителей и профессионалов

1956–1957 г. — рубежное время Холодной войны. Именно после начала Хрущевым антисталинской кампании, когда мировое коммунистическое движение было ввергнуто в тяжелейший кризис, вражеские спецслужбы поменяли не просто тактику, а саму стратегию борьбы. Запад (читай — США), окончательно отказавшись от планов прямой агрессии против стран социалистического блока, сделал ставку на своих союзников в правящих элитах соцлагеря. «В мае 1948 г. для проведения тайных операций в ЦРУ создается Управление координации политики (УКП). Интересная деталь: если в 1949 г. в УКП были 302 сотрудника, то в 1952 г. 2812 человек трудились только в его вашингтонской штаб-квартире, не считая 3142 сотрудников, работавших за границей. Бюджет УКП увеличился с 5 млн. долларов в 1949 г. до 82 млн. долларов в 1952 г., поглощая львиную часть средств, ассигновывавшихся для работы ЦРУ».[38]

Западу просто не оставалось другого выбора, кроме как действовать против Советского Союза иным оружием — консциентальным. Понятие это вошло в широкий обиход уже после нашего поражения в Холодной войне, и означает оружие, поражающее сознание (от лат. ranscient — сознание). Впрочем, нельзя считать, что консциентальное оружие придумано недавно. О его большой роли говорил еще Наполеон: «Четыре газеты смогут причинить врагу больше зла, чем стотысячная армия». В минувшем веке Гитлер уже придавал пропагандистским операциям по подрыву боевого духа противника стратегическое значение. Захват Чехословакии без единого выстрела — вот высший успех новой военной доктрины. Да, Запад сдал чехословаков Гитлеру, но что же парализовало волю самих чехов к сопротивлению? Албанцы были несравнимо слабее их, однако они отчаянно сражались с итальянцами и немцами непрерывно всю войну. Словаки же подняли восстание только осенью 1944 г., а чехи прониклись решимостью серьезно побороться с оккупантами вообще лишь после взятия русскими Берлина в мае 1945 г. Бессмысленно объяснять это соотношением сил или иными объективными факторами, дело именно в сознании: «культурные» чехи безропотно признавали над собой превосходство высшей германской расы, а «отсталые» албанцы — нет.

Чтобы воздействовать на сознание противника, надо контактировать с ним. Ситуация, когда социалистический лагерь представлял собой осажденную крепость, не очень-то располагала к доверительным контактам. Именно поэтому уже в 1948 г. разработчики NSC 20\1 предлагают навязать своему противнику систему внешнеполитических отношений, которую можно выразить в следующих тезисах:

— мирное сосуществование двух систем;

— разрядка напряженности;

— расширение культурных контактов;

— международное сотрудничество;

— невмешательство во внутренние дела;

— общечеловеческие ценности;

— права человека;

— толерантность;

— прогресс.

Дело, конечно, не в лозунгах, а в том, что в этой упаковке нам навязывались совершенно чуждые ценности. К тому же вышеозначенные принципы являются ловкой словесной манипуляцией. Например, если требуется вмешаться во внутренние дела суверенной страны, то можно сделать это под маркой защиты прав человека. Если хотите ограбить ее, то надо побольше трещать о расширении международного сотрудничества. Главное, чаще произносить красивые и ничего не значащие слова, с которыми никто не захочет спорить, и которые действуют на противника, словно гипноз. Одним из активных агентов влияния Запада в нашей стране был академик Сахаров. Такое впечатление, что конспекты его речей готовились заокеанскими специалистами по психологической войне: «Мир, прогресс, права человека — эти цели неразрывно связаны, нельзя достигнуть какой-либо одной из них, пренебрегая другими.

…Сегодня мы должны бороться за каждого человека в отдельности против каждого случая несправедливости, нарушения прав человека — от этого зависит слишком многое в нашем будущем».[39]

Постсталинское руководство СССР с готовностью проглотило наживку Запада, и чем более оно пыталось следовать предложенным им правилам игры, тем уязвимее становился коммунистический мир. Воздействовать напрямую на сознание советских людей никто, разумеется, мистерам не мог позволить, и те ограничивались лишь трансляцией радиоголосов да заброской диссидентской литературы.